Рыжая на откуп

Рууд Рин

— А у тебя какая сказка, колдун? — сажусь и кутаюсь в одеяло.

— Сказка о старике и его жене, с которой он прожил долгие и счастливые годы. О старике, желающего вернуть супругу к жизни и совершившего ужасную ошибку, которая лишила его возможности умереть и воссоединиться с любимой, — Агатес печально улыбается.

— Я хочу увидеть тебя, — я нервно смахиваю локон со лба. — Скинь личину молодого и дерзкого, колдун.

— Ты сама попросила, Рыжая, — цокает Агатес, и его лицо расползается глубокими морщинами.

Волосы

колдуна седеют и редеют, кожа покрывается уродливыми старческими пятнами, радужки расплывается в блеклые лужицы, а сам он усыхает и горбится. Полысевший старик горько усмехается и разводит трясущиеся руки в стороны. Теперь Агатес в модной куртке-косоворотке и джинсах выглядит нелепо и жалко.

— Не буду лгать, — мои губы кривятся, — но тебе лет сто.

— Всего-то шестьдесят. Жизнь была тогда тяжелая, — кряхтит старик у окна.

— Но курточка молодит и скидывает десяток годков, — я ободряюще улыбаюсь. — Да и в душе нам всегда восемнадцать, да?

Без слез на Агатеса не взглянуть. Так и хочется усадить немощного старичка в кресло и вызвать ему скорую на всякий случай.

— Извини, — я прикрываю рот и на секунду закрываю глаза, чтобы собраться с мыслями. — Господи, я тискала старика за член.

— Скажи спасибо, что я не успел тебя обслюнявить своим старческим ртом, — глумливо хихикает Агатес и возвращается в личину молодого и смешливого парня. — Сладких снов, Рыжая.

Колдун разминает плечи и энергично вышагивает к двери. С люстры на его макушку прыгает Чуба, и ночной гость исчезает в темном проеме. Может, стоило соврать и сказать Агатесу, что он весьма милый дедулечка? Хотя нет. Нихрена он не милый. Что молодой, что старый.

Глава 9. Ноа № 2

Дурно пахнущий бродяга на углу супермаркета печально потрясает жестяной банкой перед прохожими, которые спешат с покупками к машинам на парковке. Я кидаю мелкую купюру, и попрошайка с рябым лицом и крупным носом-картошкой с рытвинами растекается в благодарностях. Искренних и добрых. Обычно пьяные побирушки кидают лживое спасибо и самодовольно ухмыляются. Я удивленно гляжу на мужчину — грязный, с опухшим покрасневшим лицом и глубокой царапиной на щеке. Перевожу взор на его ладонь, сжимающую банку с подаянием. На мизинце красуется серебряный перстень с черным камнем.

— Ноа, — вздыхаю я. — Второй.

— Мы знакомы, деточка? — кряхтит прокуренным голосом мужчина и прищуривает блеклые и мутные глаза. — Что-то я тебя не припомню.

— Я знакома лишь с двумя Ноа. С Последним и Просвещенным, — я встаю рядышком с духом пьяницы и бродяги и достаю из рюкзака бутылку газировки.

— Есть что покрепче? — тоскливо шмыгает мужчина.

— Комбуча устроит? — я слабо улыбаюсь. — Та еще хрень на вкус, но мне нравится.

— Давай свою комбучу, — Ноа садится на брусчатку, отставляя жестяную банку с монетками и мятыми купюрами в сторону. — Вечно вы, глупая молодежь,

пьете всякую модную ерунду.

Я копаюсь в рюкзаке и услужливо протягиваю мужчине стеклянную бутылку ферментированной газировки из чайного гриба.

— Благодарю, красавица.

Бродяга хватает бутылочку, и янтарная жидкость под его пальцами немного темнеет. Затем Ноа зубами откупоривает крышечку, выплевывает ее и довольно улыбается.

— Попробуй.

Я несмело беру бутылку и делаю под хитрым взглядом пьяницы осторожный глоток, который обжигает язык жгучим спиртом. Я от неожиданности поперхиваюсь и истерично кашляю. Ноа со смешком забирает бутылку и изрекает:

— Отличная бормотуха, — и жадно присасывается к горлышку.

— Это не комбуча, — сипло отзываюсь я, торопливо запиваю мерзкий привкус спирта сладкой газировкой и вытираю губы от горькой слюны.

— Теперь нет, — мужчина причмокивает и закрывает глаза с тихим стоном. — С шипучкой из химикатов такой фокус не пройдет, поэтому всегда выбирай натур продукт.

Я делаю еще несколько крупных глотков газированной и подслащенной фруктовыми ароматизаторами воды и передергиваю плечами:

— Никакой больше комбучи.

— Молодая ты еще и жизнью не пуганная, — хмыкает Ноа, — поэтому не понимаешь всей прелести крепкого пойла.

— Предпочту быть не пуганной и дальше, — я печально вздыхаю и опускаюсь на корточки рядом с мужчиной, покачивая опустевшей наполовину бутылочкой перед собой. — У меня другие планы на эту жизнь.

— Какие? — заинтересованно глядит на меня Ноа. — Замуж, поди, выйти и детишек нарожать?

Я раскрываю ладонь и показываю розоватую руну из тонких шрамов:

— Для начала избавиться от Колдуна, Лесного Божества и их метки.

Прошла почти неделя с последней встречи с Агатесом и Карном, который бессовестно сбежал после того, как обесчестил меня под покровом ночи. И сегодня я встала с постели разбитой и с небольшой мигренью. К обеду меня одолели слабость и головокружение, но сытный перекус и крепкий сладкий кофе никак мне не помог. Сделка, совершенная много веков назад с двумя идиотами, начала высасывать из меня силы.

— Тут я тебе не помощник, но могу подсказать, где найти секретные точки с помойками, где можно отыскать даже почти свежие пирожные, — Ноа не мигает и улыбается. — Девочки же любят сладкое.

Зубы у него желтые, но крепкие, и они выбиваются из всего образа бездомного пропойцы.

— А ты Первого, случайно, не знаешь, где найти? — едва слышно спрашиваю я.

Вероятно, Колдун и Олень забыли о том, что Ноа Последний просил найти своего старшего собрата. Кроме головокружения и слабости меня накрыло сильное желание угодить “хозяевам”.

— В жопу этого и других мудаков, — Ноа гневно сплевывает желтоватой вязкой слюной на брусчатку и обиженно отворачивается от меня. — Дел никаких ни с кем из них не хочу иметь.