Рыжая проблема альфы
Шрифт:
— Я подумаю над этим, — уклончиво отвечает Шейд. — С остальными тремя у тебя нет пожеланий?
— Делай, что хочешь, — кровожадно улыбаюсь.
Что бы он ни придумал, это будет жестко.
— Приговор будет приведен в исполнение сегодня, — цедит он и кивает Юджину. — Подготовь их. А её запри.
Все-таки Эль ещё помаринуется в камере. Я даже не знаю, как с ней быть, но точно не хочу ей жестокой судьбы.
До вечера Шейд занимается делами, а я обустраиваюсь в нашей общей теперь спальне и заказываю себе все необходимое через интернет. Нужна новая одежда, обувь, средства гигиены,
Вечером Шейд заходит за мной.
— Пойдем, доведем дело до конца. Я не казнил Троя, чтобы ты своими глазами это увидела, и пора закончить с теми, кто покушался на твою жизнь.
68.
Казнь Троя состоялась в специально отведенном помещении на пятом этаже. Присутствовали только самые близкие к Шейду волки. Все, включая его, надели шумоподавляющие наушники, потому что грохот выстрела в бетонном склепе способен пробить барабанные перепонки.
Не сказать, что мне было очень приятно смотреть, как мозги Троя разлетелись багровым фонтаном. Шейд пристрелил его собственными руками и, похоже, получил ожидаемую сатисфакцию. Я же не успела нагулять на этого волка достаточно ненависти, так что его смерть меня не тронула. Я предвкушала момент расправы с волчицами.
— Мэтт, распорядись, чтобы это прибрали, пожалуйста, — строго велит Шейд врачу, когда запах крови вытесняет аромат пороха и все снимают наушники. — Юджин, время. Выводи девиц наверх.
Все волки, присутствовашие на казни, расходятся. А Шейд обнимает меня.
— И обнимались они над бездыханным телом врага, — произношу патетично.
— Дело не во враге, — досадливо говорит Шейд. — А в уединении. Дальше спокойного времени будет мало. И ещё непонятно, когда предвидится.
— Что-то больно загадочно ты говоришь, — заглядываю в глаза. Шейд серьезен.
— Рэй, пойми, жизнь альфы не сахар, я не плюю в потолок целыми днями, — произносит он. — После того, как закончим тут, полетим в столицу, потом надо разобраться с мексиканской угрозой. Война в Калифорнии закончилась, но это не точка, а многоточие. И наконец, я все-таки хочу свадьбу, а для этого нужно сделать наше место безопасным! Нам предстоит очень много работы. Любоваться друг другом станет некогда.
— Тогда обними меня покрепче, мой любимый альфа, — тянусь к нему за поцелуем.
Мне никогда не разонравится целоваться с Шейдом, как и ощущать его крепкие требовательные руки на теле. Мы какое-то время наслаждаемся друг другом, но потом Шейд все же отстраняется.
— Нам надо доделать дело. Пойдем, — уже серьезно произносит он. — Юджин уже наверняка привел приговоренных к заднему входу в казино.
— Ты собрался их отпустить? — не могу удержаться от вопроса.
— Ни в коем случае, — Шейд качает головой. — За кого ты меня принимаешь? Они покушались на жизнь моей волчицы, и я их отпущу?!
Пожимаю плечами. Зачем тогда выводить?
Мы поднимаемся на нулевой этаж и идем к назначенному месту. Там уже собралось какое-то количество серебристых и Юджин с охраной, которые под конвоем держат трех омег. Все трое одеты по-модному, но одежда явно не первой свежести. Видимо, им не стали выдавать тюремную одежду, оставили в чем
Мы с Шейдом встаем в одном из первых рядов, и он задирает руку с часами.
— Громовые опаздывают, — бурчит недовольно себе под нос.
Внезапно уши улавливают приближающийся рой мотоциклетных двигателей. Не опаздывают, а задерживаются, хочется сказать. Вот и волки Грома, собственной персоной. Некоторые лица кажутся мне знакомыми, некоторые нет. Все они, что примечательно, без шлемов, как на подбор лысые и в кожаных куртках и жилетках на голое тело. Следом за мотоциклами подъезжает фургон. Знакомая ситуация. И я уже знаю, что произойдет с омегами. Да, незавидная судьба, это наверняка.
Ближе всех около нас остановится их альфа, Георг Сантос. Он вальяжно спешивается и направляется к нам с Шейдом.
— Снова встретились, Серебристый, — склабится. — Обратная ситуация, теперь ты мне что-то втюхиваешь.
— Продаю, Георг, — поправляет Шейд. — Триста кусков за трех чистокровных серебристых омег. Если умудришься не дать своим людям их растерзать и живыми сдашь в бордель, многократно отобьешься.
Георг чешет черную бороду. Если он правда из Черных, значит, сейчас пользуется даром, чтобы оценить сделку.
— Сто пятьдесят кусков, и в расчете! — выговаривает звонко.
— Триста пятьдесят, — жестко отвечает Шейд.
— Двести!
— Пятьсот! Или отдам Черным. Они точно заплатят без идиотских торгов.
— Стой! Хватит, — сдувается Георг. — По рукам. Полмиллиона! Ну и грабеж!
— Наличкой. Сейчас, — рычит Шейд. — Ровно столько украли у меня твои люди.
Георг злобно зыркает на моего альфу, но делает жест своим людям нести деньги. Шейд как знал, что эти ушлепки будут торговаться. Все просчитал. Внутри огненным фениксом взвивается гордость за него и зреют было потухшие угольки возбуждения. Нет ничего более будоражащего, чем осознавать крутость своего мужчины.
Не знаю, откуда у волков Грома сейчас полмиллиона долларов, но они умудряются откуда-то вынуть несколько чемоданов и вскоре Георг раскрывает их перед Шейдом. Мой альфа кивает с повелительным видом и делает знак Юджину передать омег волкам Грома.
Внезапно, видимо, осознав ужас, который надвигается в лице бритоголовых волков, одна из них, которая была главной в той троице, падает на колени у ног Шейда.
— Шейд, умоляю, ты не можешь с нами так поступить, не продавай нас, — расплескивая слезы блеет она. — Лучше убей. Но не… не продавай!
Мой альфа не смотрит на неё, только отступает на шаг, точно опасаясь испачкаться. Кивком приказывает Юджину поднять её. Серебристые конвоиры подхватывают её под руки и волочат в сторону волков Грома. А там серебристых омег принимают страстно и нетерпеливо. Бритоголовые отморозки лапают несчастных девиц за все места, ещё не доведя до фургона. Сдается мне, такими темпами до утра они могут просто не дожить. Какой-то частью души я им немного сочувствую. Но они сами подписали себе смертный приговор. Впрочем, наверное, не дожить до утра им будет лучше, чем дотянуть до борделя. Там им умереть не дадут ещё долго, а жизнь станет невыносимым существованием.