Рыжая проказница
Шрифт:
— Но Эверилл бы не осмелилась, — испуганно возразил Уилл, а потом нахмурился — настолько смешно прозвучали эти слова после того, что он только что услышал. — Я хочу сказать, что ты никогда раньше не проявляла своего характера. Ты всегда была милая и очень сдержанная.
— Потому что матушка требовала, чтобы я была такой, — спокойно ответила она. — Она начала учить меня сдержанности сразу на следующий день после того, как я попыталась сбежать из дому.
— Ты пыталась сбежать из дому?
Уилл был потрясен.
— А как она учила вас, Эверилл? — спросил Кейд.
Научить чему-то пятилетнего ребенка — дело очень трудное, а пытаться заставить его пойти наперекор собственной природе — вещь просто невыполнимая.
— Всякий раз, когда я выходила из себя, она заставляла меня принять холодную ванну, — сказала Эверилл, и в ее голосе не чувствовалось ни капли озлобления из-за этого наказания.
У Кейда в голове не укладывалось, как это можно заставлять ребенка сидеть в холодной воде. Не говоря о том, что это очень неприятно, это еще и действительно опасно — ведь ребенок может простудиться.
Вдруг Эверилл сорвала салфетку со лба и сердито посмотрела на брата:
— Ты, наверное, теперь возненавидишь меня.
— Ну конечно же, нет, — сразу ответил тот, а потом усмехнулся и сказал: — Честно говоря, мне, пожалуй, даже нравится твое поведение. У кого ты научилась так ругаться?
— У тебя, — сухо ответила Эверилл и снова положила компресс налицо. — И у солдат, которые стоят на стене. Они все время отпускают в адрес друг друга крепкие выражения, и когда ставни открыты, мне все слышно из моей комнаты.
— Хм-м… в будущем мне придется позаботиться об этом и даже, быть может, поговорить с этими солдатами, — пробормотал Уилл, но казалось, напротив, был доволен услышанным. Он повернулся к Кейду и спросил, выгнув бровь: — Эверилл по-прежнему кажется тебе слишком мягкой и покладистой?
Кейд посмотрел на сестру друга. Эверилл сняла компресс, и ее прекрасные зеленые глаза с подозрением смотрели то на одного молодого человека, то на другого. Чепец, который она надела, чтобы встретить лорда Сьюэлла, был сброшен, и ее рыжие волосы разметались по подушке. Кейду захотелось прикоснуться к ним, а еще лучше — прижаться лицом. Щеки у Эверилл горели от гнева, милые мягкие губы кривились от возмущения, и он никогда еще не видел ее такой красивой.
— Нет, — выпалил он. — Я вижу, она совсем другая. Поэтому хочу жениться на ней.
Уилл усмехнулся и радостно хлопнул его по плечу:
— Добро пожаловать в нашу семью.
— Что?! — Эверилл выпрямилась. — Что такое вы?… — Она осеклась, поднесла одну руку к животу, другую к голове, застонала, закрыла глаза, снова их открыла и прошептала: — Почему эта чертова комната не стоит на месте?
Кейд подошел к Эверилл и снова уложил ее на постель.
— Поспите. Тогда и комната не будет ходить ходуном.
Эверилл легла с жалобным вздохом:
— Никогда
Кейд немного подождал, но, поскольку она лежала неподвижно и, кажется, погрузилась в сон, он посмотрел на Уилла:
— Я поговорю с твоим отцом.
— Я пойду с тобой, — заявил Уилл, направляясь к двери следом за ним.
— Очнулись?
Эверилл нехотя открыла глаза. Она уже попыталась открыть их мгновение назад. И сразу же прищурилась, застонав, поскольку свет свечи оказался таким резким, что у нее заболела голова. На этот раз было не лучше, и она застонала и снова закрыла глаза.
— Голова болит? — спросила Бесс.
Эверилл хотела было ответить, но ничего не сказала, потому что ей на лоб и глаза легла влажная салфетка.
— Ах, Бесс, да благословит тебя Бог, — прошептала она.
Пульсирующая боль в голове утихала от холодного компресса.
— У меня тут укрепляющее питье, если вы считаете, что ваш желудок его выдержит, — сказала Бесс.
Эверилл скривилась при мысли о том, что нужно будет что-то проглотить. С другой стороны, это было бы неплохо — если бы в голове не стучало так сильно. Она решила немного подождать.
— Сколько времени?
— Час поздний, — ответила Бесс. — В замке почти все легли спать.
Эверилл закусила губу, а потом спросила:
— Я лежу в своей постели?
Бесс ответила, слегка усмехнувшись:
— Да, хотя наш шотландец поднял из-за этого большую суету. Ему хотелось самому ухаживать за вами, и он занимался этим несколько часов, пока я не решила, что пора Уиллу перенести вас в вашу комнату.
— Кейд? — удивленно переспросила Эверилл, а потом снова застонала, потому что вспомнила все, что произошло.
Она вспомнила, как он отбросил назад ее волосы и что-то шептал ей, успокаивая, на гэльском языке.
— Боже мой!
— Он был ласков с вами и добр, — сказала Бесс. — Из него выйдет хороший муж.
— Муж? — потрясенно переспросила Эверилл и сорвала со лба компресс.
Она увидела сразу два лица, оба кружились и плясали и казались немного расплывчатыми. Голова у нее от этого заболела опять, но хотя бы уже не тошнило, заметила Эверилл, и хмуро посмотрела на Бесс:
— О чем ты говоришь?
— Кейд просил вашей руки, и ваш отец дал свое согласие. Пожалуй, — сухо добавила Бесс, — ваш батюшка был очень даже благодарен за это предложение. Он сетовал, обращаясь к кружке виски, что никто не возьмет вас в жены, когда слухи о неудачном сватовстве лорда Сьюэлла дойдут до двора, а тут Кейд спустился вниз и сделал свое предложение.
Эверилл уставилась на Бесс, мозг ее отказывался принять эту мысль.
— Этого не было.
— Почему же не было? Было, — заверила ее Бесс, а потом спросила неуверенно: — Разве это не добрая новость? Я думала, вам этот молодой человек нравится.