Рыжая, шальная, любимая…
Шрифт:
В любом случае, Артур Фергюсон не собирается лезть в личную жизнь мсье Жюля.
— Пожалуй, вы правы. Мне не стоит вмешиваться. Я позвоню насчет пластыря.
— Мистер Фергюсон!
— Да, Джолли?
— Спасибо.
Она улыбнулась, и сердце вновь подпрыгнуло у Артура в груди. Бежать, бежать немедленно!
В кабинете до него дошло, что это и в самом деле было бегство. Неужели от этой девчонки Джолли? Смешно.
Просто он устал от женских слез. Он их не выносит. Он терпеть
Что подумал о ней Артур Фергюсон? Джолли даже застонала, правда, тихонько.
Она целый день пыталась сдерживать себя и гнала мысли прочь, накрывая стол для богатого клиента. Ей почти удалось не думать… но потом все пошло кувырком, два бокала разбились, и это показалось Джолли наимрачнейшим символом ее разбитой вдребезги — так она считала — жизни.
Но даже если и так — все равно, она не имела права голосить у Артура Фергюсона на груди, не говоря уже о том, что рубашку ему придется выкинуть.
Джолли мрачно взглянула на мокрый комочек ткани, судорожно зажатый в кулаке. Его платок. Нужно будет его постирать, отгладить и послать мистеру Фергюсону по почте. Нет, конечно, он не разорится на платке, но тут дело принципа. Она…
— А вот и мы! Артур сказал нам, что у нас случилась маленькая авария!
Секретарь мистера Фергюсона, Долли Бэнкс, была миловидна, дружелюбна и смешлива, а, кроме того, обожала заменять все местоимения на одно емкое «мы».
Джолли с тоской подумала, что самой большой аварией мистер Фергюсон, наверняка, считает ее саму. Господи, как стыдно!
— Ничего страшного. Хватит маленького кусочка пластыря. Спасибо. Кстати, вы не могли бы подсказать мне размер рубашки Ар… мистера Фергюсона?
Светлые брови Долли взлетели вверх в веселом изумлении.
— Размер рубашки?
Нет, пожалуй, придется выяснять это другим способом.
— Не имеет значения. Простите. Я сейчас закончу убираться и уйду.
— Отлично. Мы тогда пошли?
Долли скрылась за дверью с тем же веселым изумлением на лице, а Джолли принялась за работу. Она довольно быстро сложила все в специальные корзины, и даже осколки разбитых бокалов завернула в газету и спрятала туда же.
Везло ей сегодня, как утопленнице! У самого лифта она вновь столкнулась с Артуром Фергюсоном и только тихонько вздохнула, заметив выражение паники на его привлекательном худощавом лице. Еще бы, он совершенно справедливо опасается входить с ней вместе в лифт. Мало ли, что она может выкинуть, когда двери закроются и они останутся наедине в тесной кабине! Джолли робко прошептала:
— Привет…
— Джолли?
Он с явным нетерпением дожидался лифта. Наверняка позвонит мсье Жюлю и попросит его больше никогда не присылать эту ненормальную официантку. Неважно, она и так больше никогда не придет. Просто сегодня не хватало персонала.
Свой
К несчастью, именно сегодня выяснилось, что едва ли не половина обслуги заболела гриппом, так Джолли и попала в дом Артура Фергюсона.
Невеселые раздумья девушки были прерваны деликатным покашливанием молодого миллионера.
— Позвольте мне помочь…
— Нет, что вы, в этом нет никакой необходимости…
Однако он просто подхватил обе корзины и посторонился, пропуская ее в лифт. Джолли забилась в угол кабины и подсматривала за ним сквозь ресницы.
Высокий, худощавый, прекрасно сложен. Синие глаза, темно-русые волосы, тонкий породистый нос и красивый рот. Двигается легко и изящно, не скажешь, что целыми днями просиживает в кабинете. Симпатичный. Нет, пожалуй, красивый. Или нет, симпатичный…
Кабина остановилась, и Джолли очнулась.
— Спасибо.
— Это первый этаж. Вы где оставили машину?
— Внизу, в подземном гараже. Не беспокойтесь, я дойду…
— Ерунда.
Он решительно нажал на кнопку подвального этажа, и двери закрылись.
— Нет, правда, не надо было…
— Надо, надо! Такая малявка не должна таскать в одиночку тяжеленные корзины. Кстати, поправьте меня, если я ошибаюсь, но ведь вы сегодня обслуживали стол в одиночестве?
Вообще-то она хотела возмутиться на «малявку», но вместо этого залепетала:
— Да, но у нас сегодня все заболели, и мне пришлось, понимаете…
— Не понимаю! Хоть бы все и умерли — все равно нельзя так поступать, и я скажу об этом мсье Жюлю при первой же возможности.
— О нет, ради Бога! У меня же все получилось! Разве у вас есть претензии к ланчу?
— Нет, но…
— Ну так в чем же проблема? Артур задумчиво взглянул на нее и медленно произнес:
— Знаете, Джолли, это не мое дело, но мсье Жюль сядет вам на шею, если вы будете все ему прощать.
— Но это был всего лишь ланч!
— А я не о ланче говорю.
В подвале было довольно темно, и девушке не удалось разглядеть выражение лица Артура, а о чем он говорил, она не понимала. Нет, конечно, два бокала — это безобразие, и рыдать не стоило, но ведь все остальное прошло на ура, и гости выглядели вполне довольными…
— Я позволил себе дать вам совет, Джолли. Так сказать, с мужской точки зрения. Вы можете принять его к сведению — или выбросить из головы.
— Спасибо, но…
Ничего она не понимала! В особенности того, почему Артур Фергюсон заходит обратно в лифт с таким печальным, просто трагическим выражением лица.