Рыжая Соня и Меч Севера

Бахорин Юрий

— Да… Пророчество…— задумалась Тень.— Что ж, чутье тебя не обмануло: Север враг мне, хотя пока и сам не ведает об этом… Только поэтому я готов оставить его в покое… На время… Если… Он еще жив.— Колдунья почувствовала, как задрожали ее руки.— Но запомни,— продолжила Тень,— ты должна родить от Севера ребенка и разделаться с его подругой.

— Согласна! — обрадовалась гирканка.

— Тогда запомни еще одно. Времени у тебя не так много!

Халима почувствовала, как голова у нее закружилась, мир перевернулся и сама она начала падать, но испугаться не успела. Она вдруг вновь осознала, что сидит на толстой шкуре на полу перед пылающим

камином.

Сердце ее бешено колотилось в груди, и восторга, который она сейчас испытывала, не могло заглушить даже сознание того, что ее пытаются использовать. Ее и ее будущего ребенка… Ведь он так и сказал: ты должна родить от Севера! А когда она согласилась, просто отшвырнул от себя. Колдунья почувствовала невольную злость, но тут же взяла себя в руки. Что ж, не беда! Со временем она и Тень заставит считаться с собой, а после — и отбрасывающего ее Темного Властелина. Халима усмехнулась.

Может, все даже и к лучшему? Теперь она станет общаться с Тенью чаще и требовать больше Силы, но для начала необходимо научиться скрывать свои мысли. Интересно, он на самом деле разгадал ее обман в первом разговоре или только сейчас правильно истолковал ее страх и сделал вид, что всеведущ? В любом случае ничего хорошего в этом нет.

Что ж, придется защищать мысли… Хотя бы с помощью огня!

Наверняка Тени не понравится такой поворот, ну так и что ж с того? Он не скрывает своего умения рыться в чужих мозгах, так почему она должна скрывать, что ей это совсем не нравится?

Она едва не расхохоталась, представив, как поведет себя Тень, когда она заявится к нему, надежно упрятав мысли в Огненный Кокон! Наверное, разозлится… «Ничего! — решила про себя колдунья.— Пусть злится!»

Халима вдруг почувствовала себя уверенно. До сих пор она только радовалась неожиданному щедрому подарку, за который придется расплачиваться неизвестно чем. Теперь же Темный Властелин понял, что может получить ребенка Севера, и она ему стала нужна. А значит, может требовать чего угодно.

Она думала об еще не родившемся и даже не зачатом ребенке лишь как об инструменте, с помощью которого она собиралась получить вожделенные силу, власть, могущество. Правда, Вожак не простит ей обмана. Трудно даже предположить, на что он решится, когда узнает о ребенке… Впрочем, он ведь может и не узнать. Или узнать через долгие годы, и кто знает, что случится к тому времени.

Главное, что Север останется жив. Халима не слишком надеялась, что Темный Властелин, подвернись ему случай, не воспользуется им, но верила, что пока он не будет преследовать ее любимого, а большего ей сейчас и не нужно.

Девушка оделась и, удобно расположившись в кресле, вновь задумалась о разговоре. До сих пор Темный Властелин не слишком считался с ней. Она чувствовала, что Тень видит в ней всего лишь одну из многих в этом мире, кого Властелину удалось привлечь на свою сторону. Одну из самых бесполезных… И этого она тоже не могла не замечать.

Но теперь все меняется. Теперь она знает, что может дать, и с этим не следует торопиться. Она должна воспользоваться случаем и вытянуть из Темного Властелина все, что только удастся. Теперь ей есть чем оправдать свои требования. Убрать шадизарскую девку — задача не из простых, да и Вожака обмануть нелегко. Она станет тянуть время и по капле вбирать Силу, пока не почувствует, что больше медлить нельзя, и лишь тогда исполнит обещанное.

Так рассуждала эта прекрасная женщина с холодной душой паука. Она настолько

увлеклась своими замыслами, что забыла даже о чувстве, которое толкнуло ее на беседу с Тенью. Быть может, потом, позже, Халима и вспомнит о нем, но сейчас мысли колдуньи носились весьма далеко от простых человеческих радостей.

* * *

Прошло уже некоторое время с того мгновения, как Север пришел в себя, но глаз он все еще не открывал. В голове что-то гудело, мешая сосредоточиться, все тело ныло от боли. Вожак чувствовал, что пол, на котором он лежит, мерно раскачивается, и ему показалось, что он находится на палубе корабля, а шум в голове — это плеск волн за бортом. Наконец палуба перестала качаться. Неподалеку зафыркали кони — значит, он на торговом судне. Тень упала на его лицо, и он понял, что лежит на солнцепеке.

— Кажется, очухался,— скрипучим голосом сообщил кто-то у него над ухом.

— Стонет,— подтвердил другой голос.

Стонет? Разве он стонал? Наверное, здесь еще кто-то. Он открыл глаза и сразу увидел две склонившиеся над ним головы. Точнее, голов было шесть, но две волчьи, крысиную и воронью он даже не заметил, а вот не обратить внимания на уродливых старух просто не мог. Где-то он их видел, причем совсем недавно… Правда, не так близко. Попытка вспомнить хоть что-нибудь отняла у него так много сил, что он совсем уже было собрался закрыть глаза, но исполненный невероятной нежности взгляд одной из старух невольно заставил его сосредоточиться. Он помнил эти серо-стальные глаза, отливавшие сейчас голубизной. И он знал, что любил их когда-то…

— Соня…— произнес он полувопросительно, казалось, давно позабытое имя, принадлежавшее кому-то в иной, не этой жизни.

— Ну наконец-то…— прошептала старуха с облегчением, а вторая — кто бы это мог быть? — неожиданно заплакала.

— Как ужасно…— тихо сказал, почти простонал он.

— Все уже позади,— поспешила успокоить его сероглазая карга.— Мы далеко.

— Как уж-жасно ты выглядишь…

Он попытался поднять руку и не сумел этого сделать, а вторая старуха хотела, видимо, рассмеяться, но тоже не смогла, а зарыдала едва ли не в голос и зашмыгала носом. Зато хрипло расхохоталась ворона, а крыса, упав на спину и громко пискнув, начала дрыгать лапами.

— Я ужасно выгляжу?! — возмутилась старуха.— Ты на себя посмотри!

— Гр-рубо! — мгновенно перестав смеяться, заявила Шалло, и, вторя ей, Задира возмущенно запищала.

«Зато верно»,— подумал Север. Если он выглядит так, как чувствует себя, то дело дрянь.

— Прости меня! — воскликнула Соня.— Я ведь совсем не то хотела сказать. Я просто очень испугалась! Ну улыбнись хотя бы!

Раненый попытался вздохнуть, но грудь стянуло отчаянной болью.

«Наверное, ребра переломали, гады». Он не стал открывать глаза, а гримаса, которая исказила его лицо, получилась меньше всего похожей на улыбку. Шалло хрипло захохотала, а Соня тихонько заплакала.

— Лечить… его…— наконец заговорил Вулоф.

Воительница всхлипнула в последний раз и забеспокоилась.

— Верно, верно.

Она уселась рядом и осторожно коснулась груди Севера.

— Грудь болит?

— О-о-о!

— Тут? — Руки ее опустились ниже.

— А-а-а!

— Здесь?

— О-о-о!

— А это место?

— М-м-м! — замычал он, не открывая глаз.

Соня всплеснула руками:

— Ну хоть скажи, как ты себя чувствуешь?

— Вполне прилично… Для раздавленного…