Рыжая. Я не продаюсь
Шрифт:
— Медленнее.
Я сделала полный оборот. Блондин тоже ухватил меня за подбородок, заставил повернуть голову направо, налево. Он в отличии от врача рассматривал меня именно как женщину. Я с трудом удержалась, чтобы не дёрнуться. Отпустил, подёргал волосы.
Терпение, только терпение.
— Крашеные?
— Родные.
— Хм.
Оставив в покое волосы, переключился на руки, с нажимом провёл большим пальцем по тыльной стороне ладони, повертел кисть. Наконец, отпустил, ещё раз окинул меня взглядом.
— Девочка симпатичная,
Блондин ухмыльнулся, врач скупо улыбнулся.
— Берёшь? — не стал тянуть крепыш.
Глава 4
Даже не знаю, что лучше: да или нет. Огромное здание, серьёзная охрана, собственный врач — заведение тянет на элитное. Сомневаюсь, что, получив отказ, крепыш меня отпустит, скорее, потащит в заведение рангом пониже. Интересно, откуда легче сбежать? Если отбросить личное и подумать отстранённо… Меня ждут крыша над головой, еда, непрекращающийся кошмар и шанс встретить свой конец в лапах извращенца. Честное слово, уж лучше окопаться на помойке. Нет, там мне не выжить, но… Да не смогу я притворяться и страсть напополам с восторгом изображать! Меня от блондина передёргивает, хотя он всего лишь очень близко подошёл. Что будет, когда какой-нибудь урод распустит руки? Пока лучше не думать.
— Экий ты быстрый, — усмехнулся блондин и вышел, оставив после себя шлейф приторного парфюма.
Крепыш вздохнул, врач вообще никак не отреагировал.
В этот раз ждать пришлось дольше. Дверь снова открылась. Первым вошёл охранник, такой же великан, как предыдущий, но со шрамом поперёк морды, будто его когда-то полоснули от уха до уха. За ним — блондин. А вот последней вошла затянутая в кричащий алый наряд пышнотелая брюнетка лет сорока пяти. Упомянутая крепышом дама?
— Какая прелестная птичка! — восхитилась она с порога. — Ну-ка, покажись.
Повторный осмотр я перенесла гораздо легче. Хоть меня и оценивали как будущую «девочку», но всё же, во-первых, смотрела женщина, во-вторых, интерес её был сугубо деловым, без примеси фантазий на мой счёт.
— Детка, не знаю, что тебе наговорили, но в моём доме правила строгие. Если тебе можно помочь, отправив весточку твоим родственникам, друзьям родственников, я это сделаю.
Поддержу репутацию добрячки и вознаграждение за труды получу.
Если бы я могла достоверно соврать…
— У меня никого нет.
— Бедняжка, — посочувствовала хозяйка, махнула охраннику и величественно прошествовала за стол.
Великан выдернул из общего ряда массивный стул с широкими подлокотниками и отломленной спинкой, поставил в метре от стола.
— Присаживайся, — улыбнулась женщина.
— Я постою…
— Присаживайся, — тон стал прохладнее, а ко мне недвусмысленно шагнул охранник.
Ладно.
— Девочка симпатичная,
Охранник не отставал ни на шаг. Пришлось-таки подчиниться. Я села, ожидая какой-нибудь пакости. Ведь неспроста же заставляют, и стул выбран без спинки, но с подлокотниками тоже неспроста. Облокачиваться не стала, сложила руки на коленях. Угу, умная. Великан обошёл стул, бесцеремонно ухватил меня за запястья. Я дёрнулась, но великан моих трепыханий даже не заметил. Кричать бесполезно, сбежать невозможно. Слёзы сами собой потекли. Великан силой уложил мои руки на подлокотники. Щёлкнуло.
Ур-роды.
Каждую руку у запястья и у локтя обернули широкие полоски металла.
Охранник отступил.
— Девочка, это для твоего же блага, — заверила хозяйка.
Уродина. Злость помогла затолкать страх подальше. Положение моё с каждой минутой всё ухудшается, и именно поэтому раскисать нельзя. За пеленой слёз можно проморгать свой единственный шанс.
— Так сколько? — обратилась она вновь к крепышу.
— Сказал бы сто двадцать дублей, но за характер тридцатку скидываем. Так что… для ровного счёта пусть будет сто.
Хозяйка рассмеялась, выудила из складок своего наряда плоскую коробочку, заменявшую женщине кошелёк, открыла отсчитала четыре купюры. Рассмотреть я не успела, только поняла, что картинки разные. Крепыш забрал гонорар, попрощался. Блондин вызвался проводить.
В кабинете остались хозяйка, врач, охранник и я, прикованная к стулу. Женщина уставилась на меня тяжёлым взглядом.
Ну что же, кажется, самое время попробовать поторговаться.
— Когда мы говорили о работе, — первой начала я, — речь шла о мытье посуды или полов.
— Не люблю, когда разумные девочки из себя дурочек корчат, — отрезала хозяйка, — но если тебе так хочется… Когда твой временный покровитель тебя мне сватал и когда за свои услуги деньги получал, ты молчала. Стало быть, сто дублей твой передо мной долг. И ещё двадцать за потраченное на тебя время. Отдашь прямо сейчас — свободна. Отдаёшь?
— Нет.
— Значит, отработаешь. Пока не расплатишься, я тебя не отпущу, даже не мечтай. Итак, мытьём полов, говоришь? Давай считать. Комната на ночь с полным содержанием стоит у меня три дубля, недорого. Прислуге за день работы я плачу один дубль. Прости, дорогуша, но при таком раскладе твой долг будет только расти.
— У меня есть предложение получше.
— Да?
Интереса в голосе не слышалось.
Но вот он, мой шанс.
— Вы дадите мне отрез ткани, можно плохонькой, лишь бы непрозрачной, нитки, иголки, ножницы. Всё это удовольствие, разумеется, впишете в счёт. А потом вы посмотрите на результат, и уже тогда мы поговорим.
Хозяйка прищурилась, задумалась. И к моему огромному облегчению кивнула:
— Хорошо. Но в случае, если результат мне не понравится, в твой счёт добавится штраф в двести дублей.