Рыжее испытание для босса
Шрифт:
Принесли блюда, немного отвлекая от разговора. В окна стучал снег напополам с дождём, я недовольно подумал о том, что к утру будет каток.
– Какой она была?
Даша улыбнулась, погружаясь в воспоминания.
– Она из тех, кто не нравится твоей маме, – еще раз улыбнулась она. – Рыжая в молодости. Смешливая. Никогда не стеснялась показаться глупой и не выносила высокомерие. Вечно что-то разбивала или теряла, потом мучительно искала, дед бранился, но любя. Они были идеальной парой, сильный он, она, позволяющая себе быть слабой рядом с ним. Но бабушка на самом деле была сильной, очень сильной. В конце восьмидесятых, когда все рушилось, именно она стала поддержкой деду, он рассказывал,
Я задумался. Полная противоположность Евы. Та всегда знала, что к чему и почём. Как она ест рыбные консервы я представить не мог. Она никак не годилась на то, чтобы покорять сердце деда.
– А фотографии есть? – спросил я.
Дашка покопалась в телефоне и нашла старую фотографию. На ней молодая женщина в цветастом платье смеялась запрокинув голову. Я привык к тому, что на фотографиях которым несколько десятков лет обычно чинно позируют и фото удивляло. Оно не передавало красок, но я мог представить рыжину ее волос и веснушек, которые были рассыпаны по щекам и худым плечам, мог представить яркость цветов на платье.
– Будет сложно, – сказал я. – И Ева меня убьет, если узнает, что я кем-то ее заменял, она уже свадьбу планирует.
Вспомнил о ее сообщениях, решил отвечу потом. Тут судьба моего проекта решается, Ева никуда не денется. Расплатившись по счету, а я всегда платил по счету, несмотря на то, что ресторан был моим, в отличие от Евы, мы поднялись и направились к выходу. Улица встретила морозом и льдом, темнотой, время близилось к восьми вечера. От автобусной остановки, подпрыгивая и подскальзываясь, к отелю неслось белое пятно.
– Здрасьте Максим Алексеич, – крикнуло белое пятно издалека.
Стажёрка, вздохнул я. Бесполезная. Надо бы уволить ее, пока отель не спалила. Даша закурила, я стоял рядом ожидая, стажёрка поравнялась с нами, поскользнулась и с громким грохотом рухнула нам прямо под ноги.
И…рассмеялась неожиданно. Словно любимой ее забавой было в белом пуховике на льду валяться.
– Извините, – пробормотала она. – Я сейчас, я не опаздываю, я успела.
Даша подала девушке руку, бросив на меня укоризненный взгляд. Да, я должен был ей помочь. Но мне не хотелось ее касаться! Вокруг девушки витала аура безнадёжности неудачника, вдруг это заразно, у меня сделка на носу.
– Вот такая, – сказала Даша, когда стажерка добиралась до дверей отеля, два раза поскользнувшись, но все же не упав больше.
– Что такая? – не понял я.
Мои мысли снова витали вокруг возможной будущей сделки.
– Такая девушка бы деду понравилась.
– Вот вкусы у старика, – покачал головой я. – Чертов извращенец.
И мысленно решил – нет, никогда, ни за что.
Глава 7. Катя
На меня накатывало отупение. Перерыв между моими работами составлял два часа, будь я умнее, я поспала бы хотя бы часик, забившись в какую-нибудь комнатушку в офисе. Но я поехала к маме. Жила она в заведении почти за городом, и чтобы успеть к ней вовремя я, скрепя сердцем, вызвала такси. От такси я очень боялась впасть в зависимость, потому что оказываться в теплом салоне автомобиля после беготни по морозу и тяжёлого рабочего дня было истинным блаженством, которое мне не по карману. Каждый раз, проехавшись на этом виде транспорта я испытывала угрызения совести, но иначе я бы к маме не успела. Обратно на автобусе поеду, успокоила себя я.
– Воробейкина, – узнали меня внизу. – А врач уже ушел, не успели переговорить.
– Ничего страшного, я его недавно видела.
В мамином состоянии
– Катенька, – улыбнулась соседка мамы по палате. – А мама твоя сегодня неплохо, и ела хорошо. Я выйду, чтобы не мешать.
Тетя Света тяжело поднялась, у нее онкология в заключительной стадии, и вышла из палаты опираясь о стены. Раньше я пыталась настоять на том, чтобы она оставалась в палате, но для самой тёти Светы вторжение в личное пространство было недопустимо и она максимально дистанцировалась.
– Мам, – поздоровалась я. – Я скучала по тебе.
Пододвинула стул и села к кровати ближе. Взяла мамину иссохшую руку. Сухая, холодная, сквозь тонкую кожу видна каждая косточка. Мама равнодушно смотрела куда-то в стену надо мной. Сердце кольнуло привычной уже болью. Тяжело было осознавать, что женщина, которая пусть и не дала мне жизнь, но научила самой любви, меня не узнает. Я уговаривала себя не плакать. Я знала, что мама любит меня. Мы так много лет вдвоем были против всего мира. Мы и сейчас вдвоём, просто болезнь спрятала любовь матери ко мне куда-то очень глубоко в ее сердце.
– У меня все хорошо, – я улыбнулась. – Пуховик себе купила. На работу вторую устроилась, могу себе позволить. Ты не переживай. На основной работе я пять два, а на новой два два и в ночь. Иногда я буду даже высыпаться, правда. Верка себя хорошо ведет, даже борщ сварить обещалась. Я от нее устала конечно, но все равно привыкла уже. Но как только кредит закрою, так сразу попрошу ее искать другое жилье.
Мама была равнодушна. Каждый раз я пыталась не плакать и каждый раз безуспешно, и сейчас горячая дорожка слезы прокатилась по щеке. О ней здесь хорошо заботятся, шепнула сама себе. Лучше, чем смогла бы я. Но мне было обидно, что из-за работы я чаще всего пропускала те моменты, в которых мама осознавала сама себя, а это случалось все реже.
– Я сильно скучаю, – поцеловала я мамину руку. – Я пирожные купила. Они правда без сахара, тебе его нельзя, но все равно вкусные. Тетя Света тебя покормит.
В моем монологе ни о чем пролетело полчаса. Я посмотрела на часы – пора прощаться, иначе не успею на автобус. Тетя Света помахала мне в коридоре. Внизу уже я вытерла слезы и высморкалась в салфетку.
– Да не стоит так убиваться, – ободряюще сказала мне женщина на стойке регистрации. – Она все же приёмная ваша мама, не родная.
Если бы я могла убивать взглядом, я бы убила. А на деле я боялась с кем-либо здесь конфликтовать, вдруг они будут вымещать злость на моей маме.
– Моя родная мать отказалась от меня, потому что я мешала строить ей отношения с новым мужчиной, – спокойно ответила я. – Хорошего вам вечера.
Автобус опаздывал, на остановке я мёрзла минут пятнадцать и все время переживала, что опоздаю в отель, но цены на такси из-за погоды выросли в три раза. Шел то снег, то дождь. Куртка справлялась, почти не намокнув, но промокли мои ноги в джинсах и прошлогодних сапогах. В автобусе было почти пусто, поэтому холодно. Как ни крути, в тесноте теплее. Я ужасно замёрзла и была в состоянии близком к истерике. Поглядывая на часы понеслась с остановки к отелю, по пути успев опозориться перед своим боссом, упав прямо ему под ноги. Унижение и усталость вылились в истерический смех. Точно уволит, с грустью подумала я. Зато баб он выбирать умеет – у девушки глаза были мудрые. А она вот явно могла выбрать вариант лучше.