Рыжее наказание для плохих мальчиков
Шрифт:
— Нас с детства пугали варварами. То, что она рассказала, вполне может быть правдой. Если в их общине и есть мужчины — то это повзрослевшие сыновья казненных за веру. Их мало, вот и берегут. Используют как скот для тяжелого труда. Нелегко жить в море.
Я скривила губы. Ранстор хоть раз бы выбирал выражения!
— У них есть шанс получить помилование?
— Октавия, шансов нет даже у нас. Но если они захотят рискнуть, я протестовать не стану.
В его темных глазах блеснул опасный огонь, разлетевшись на искры. Конечно, он не против, чтобы на острове поселился
— Можете собрать травы, овощи, фрукты, поймать десяток кабанов и отбыть к своим, — предложила, подойдя к ним ближе. Присела перед их главной и за подбородок подняла ее лицо. — А еще можете положить конец такой жизни. Мы дрейфуем к Северному Полесью с целью пробудить народ. Сильные лидеры нам не помешают. Хотя если честно, — улыбнулась я, подмигнув ей, — надоело мне быть единственной женщиной на острове. Пора показать этим неотесанным болванам, что мы можем утереть нос каждому, кто в штанах.
Глава 10
Иган не выходил из нашей хижины весь оставшийся день. Обрабатывал и зашивал раны, поил больных отварами. Он не отказался даже осмотреть девушек с затопленного корабля. Одна получила сотрясение, еще одна наглоталась воды, у остальных были ушибы и ссадины.
Я не отходила от него ни на шаг. Ассистировала, попутно следя, как бы его не понесло на флирт. Надо признать, мой док вел себя крайне профессионально. В меру улыбчивый, очень компетентный и чуткий ко мне. Фактически при каждой пациентке награждал меня легким поцелуем, сразу с ходу давая понять дамам, что его сердце занято. В лоб, в висок, в щеку, в кончик носа или руку — не имело значения. Одного прикосновения его губ к моей коже хватало и мне, и им.
К закату дым развеялся. На Синларе снова стало свежо и чисто. Корабли давно отбыли в другом направлении. И только дюжина молодых женщин, согласившихся попытать счастье за свободу своей общины, напоминала о том бое, что мы пережили, на удивление, без потерь. Они разместились в долине, ловко разбив тут палаточный лагерь с костром и кабаном на вертеле. Эти красотки были приспособлены ко всему. Нигде бы не пропали. Мы вернули им только ножи, но этого было достаточно, чтобы мужики боялись к ним приблизиться. На ужин они пригласили только меня.
— Иган, ты уверен, что мне стоит идти? — уточнила я, когда мой док сказал, что не против, если я поужинаю отдельно.
— Я не думаю, что они опасны. Они смотрят на тебя с обожанием, — улыбнулся он, устало садясь на кровать и разматывая бинт.
— Я не о том. Ты ранен. Я беспокоюсь.
— Не волнуйся. Я лягу спать. Все равно любовник из меня сегодня так себе, — засмеялся он, при этом потерев занывший висок. — Только пообещай, что не разрисуешь себе лицо. Эта краска несмываемая.
— Меня трудно втянуть в секту. — Я помогла ему снять брюки и лечь. Накрыв одеялом, поцеловала в губы — долго и нежно. — Я быстро. Немножко посплетничаем,
— Я тебя не тороплю.
Конечно, он меня не торопил. Он даже ждал, когда я уйду, чтобы спокойно отдохнуть.
Я погасила свечи, взяла корзину с овощами и отправилась на девичник. При мысли, что у меня есть шанс обзавестись подругами, которые не будут норовить изнасиловать меня или скинуть со скалы, было радостно на душе. Я буквально летела к ним, подгоняемая азартом познакомиться поближе.
Наши гостьи чувствовали себя, как дома. Их стиранные жилетки и набедренные повязки сохли на натянутых промеж деревьев веревках, а сами дамы разгуливали в топах и шортиках.
— Я Аника, — представилась мне их лидер. Умытая и без боевого настроя она оказалась куда моложе, чем я думала. Моя ровесница, не старше. Наверное, еще ребенком попала в море, вот и выросла воинственной амазонкой.
— Октавия, — ответила я, садясь на бревно перед костром.
— Мы в курсе, — заулыбались девушки, раскладывая по чашкам мясо и овощи. — Его высочество принц Ранстор рассказал нам о тебе.
— Да? — хмыкнула я, оглядевшись. Нигде в темноте его высочества не было видно. Успел пошушукаться с девчонками, пока я помогала Игану.
— Тяжело было тут одной среди мужчин? — Подмигнула мне Аника.
— Они вам скажут, что тяжело было им со мной одной, — улыбнулась я, беря у нее чашку. — Они считают меня грубой, хамоватой дикаркой.
— Теперь они изменят свое мнение, — дружно засмеялись девушки, располагаясь вокруг костра.
Мы приступили к ужину, слушая завораживающие звуки: треск хвороста, шелест трав, журчание ручья, писк зверушек. Иногда девушки делились впечатлениями — кто-то говорил о вкусной еде, другие не верили, что у них под ногами земля. Но в конце концов все разговоры свелись к моим волосам, и мои новые подруги уговорили меня заплести их в сотню косичек. Это лучше, чем сделать тату на лице, поэтому я не отказалась.
— У тебя шикарные волосы, — повторяли они, в несколько рук плетя косу за косой.
— Только с ушами осторожнее, — попросила я. — Они у меня единственные.
— Мяу… — раздалось из одной палатки, и все замерли. — Мя-а-а-у…
— У вас кошка? — удивилась я, отчего девушки напряглись. — Да расслабьтесь вы, я ее не спалю.
— Майра, снова твоя выходка? — застрожилась Аника.
Девушка с густой челкой, падающей на глаза, нырнула в палатку и вытащила оттуда небольшого пучеглазого котенка. Прижимая его к груди, вернулась к костру и села рядом со мной.
— В бухте много кошек. Этот малек от меня не отстает. Пришлось брать с собой. — Погладив его, она чмокнула маленькую головку промеж ушек и выпустила его на землю.
Потоптавшись возле хозяйки, котенок обнюхался, медленно подошел ко мне и стал тереться о мои ноги. Нежный, мягкий, теплый пушистик, от прикосновения которого во мне начала зарождаться какая-то вера, что мы можем победить.
— Да ты мой сладкий. — Я взяла его в руки, усадила на свои колени и стала поглаживать. Разомлев, котенок замурчал и прикрыл глазки, обволакивая все вокруг щемящей нежностью.