Рыжеволосая девушка
Шрифт:
— Хюго!.. — в восхищении воскликнула я. — Господи, как же тебе удалось достать это?
— Ну-ну, — скромно ответил Хюго, — я же сказал тебе: благое даря моим старым друзьям. Тем самым, которые прежде следили за нами во время демонстраций безработных и при разноске нашей газеты. Теперь они, так же как я, готовы собственными руками разорвать немцев за бессмысленное разрушение нашей гавани и, следовательно, стали немного податливее…
Я сжимала в руках реестр, точно скряга мешок с деньгами.
— Уходи, Хюго, — решительно заявила я. — Сейчас я встану. Мне уже лучше. И сразу примусь за работу.
Он послушно поднялся со стула и, вытянув указательный палец, сказал:
— Принимайся. Только знай: вечером эта книга отправится вместе со мной под солому.
Я принялась переписывать имена. Ночевала
Шел уже третий день, как Хюго принес мне полицейский реестр. Стопка бумаги с переписанными именами медленно росла на моем столике. Уже близился конец, и это еще подстегивало мое усердие. Я работала с таким напряжением, что даже не услышала звуков, раздававшихся в доме и снаружи на дворе. После обеда было очень тихо, но обычно на тишину не обращаешь внимания. Лишь когда внизу раздались голоса, я прислушалась. Мне показалось, что говорили по-немецки. Я поспешно встала, колени мои задрожали… но не только от слабости после перенесенной свинки. Я услышала, как открылась дверь в кухню. Затем послышался голос Карлин. В отчаянии я поглядела на свои бумаги, быстро засунула их в реестр, приподняла матрац с безукоризненным постельным бельем, засунула под матрац полицейский реестр, повязала голову платком и прямо в халате нырнула под одеяло. Внизу, в кухне, раздавались крикливые голоса и смех немцев; это их типичная показная веселость вперемежку с грубостью.
— Was ist da oben? [15]
Я услышала, как Карлин робко произнесла:
— Больная… Krank… [16]
Кто-то внизу рванул дверь на лестницу, ведущую на чердак. Грохот сапог по лестнице болью отдался в моей бедной голове; я вся покрылась испариной.
Кто-то толкнул — вероятно, ногой — мою дверь, и она открылась. Я увидела каски. Несомненно, то были люди из дивизии Германа Геринга! Проверка, проверка… Значит, они добрались и до домика огородника. Я видела, как на пороге появился один из немцев; за ним несколькими ступеньками ниже стоял другой. Автоматы, противогазы, орденские ленточки в петлицах… Все как полагается. Я лежала неподвижно.
15
Что там наверху? (нем.).
16
Больная (нем.).
Немец осматривал меня холодным и пытливым взглядом, не трогаясь с места.
— Krank?
Мне нельзя было показывать ему, что я понимаю по-немецки.
— Больна… — проговорила я хриплым голосом.
— Was hat sie? [17] — крикнул молодчик, стоявший на лестнице. — Bekommt sie ein Kind oder was? [18]
И сам рассмеялся собственной шутке.
— Was haben Sie? [19] — спросил немец с порога.
17
Что с ней? (нем.).
18
Ждет ребенка или еще что? (нем.).
19
Что с вами? (нем.).
Я
— Mumps… Ziegenpeter! [20] — сказал он человеку позади него.
В тот же момент третий голос крикнул снизу:
— Wo bleibt ihr? Was gibt’s dort? [21]
Молодчики на лестнице хором отвечали:
— Krankes Madel… Mumps hat sie… [22]
20
Заушница… Свинка! (нем.).
21
Где вы? Что там? (нем.).
22
Больная девушка… У нее заушница… (нем.).
Грубый голос внизу быстро, с возмущением проговорил:
— Mumps?.. Aber das ist ja ansteckend! Verdammt noch mal! Kommt hihunter, Tolpel! Die steckt uns die ganze Rotte an! Dalli, dallil Heraus aus’m Ungliickshaus! [23]
Люди на лестнице уже сделали поворот направо кругом. Стук их сапог и поднятый ими неистовый рев — словно пещерные люди вышли на медведя — мучительной болью отдались в моей голове… Охватившее меня при появлении немцев оцепенение и смертельный страх исчезли. Вместо этого на меня напала такая дрожь, что зуб на зуб не попадал; только теперь я вдруг сообразила, что мой плащ висит на крюке против двери, которую рывком открыл вбежавший наверх немец, и что револьвер мой лежит в кармане плаща. Если бы немцы подошли к кровати, чтобы поглядеть, не симулирую ли я болезнь, то я лишена была бы возможности достать оружие. Усилием воли мне удалось наконец взять себя в руки.
23
Заушница… Но ведь это заразная болезнь! Тьфу ты пропасть! Иди вниз, болван! Она заразит, пожалуй, всю нашу роту! Быстро, быстро! Вон из этого злополучного дома! (нем.).
Но я, право, не знала, смеяться мне или плакать; хорошо, что минут через пять ко мне наверх поднялась Карлин, все еще страшно бледная.
— Они ушли… — проговорила она, падая на стул возле моей кровати. — Слава богу. Они помчались на велосипедах словно бешеные. А Яну — он работал в огороде — они кричали разные гадости… Боже мой, да что же тут произошло?
— То же самое я хотела бы спросить у тебя, — сказала я, чувствуя под собой твердый, как камень, полицейский реестр. — А где Хюго?
— Отправился утром в Заан, — ответила Карлин.
— Слава богу, — вздохнула я. — Как они появились здесь?
— Совершенно внезапно. Проехали на велосипедах через двор и слезли под окнами кухни… — объяснила Карлин. — Я не успела даже предупредить тебя. Только не понимаю, почему они так поспешно смылись.
Я рассказала ей, что случилось. Она поглядела на меня округа лившимися, недоверчивыми глазами.
— Вот оно что… Нас спас, значит, их страх перед заразными болезнями?
— Именно так, — подтвердила я.
— Как нам повезло!.. — сказала Карлин и глубоко, с облегчением вздохнула.
— Это верно, — заметила я. — Нам повезло!
Неудачный налет
В полосе дюн наступила весна. Вначале я почти не замечала ее, сидя у себя на чердаке и переписывая полицейский реестр до самой последней фамилии. Сидение в согнутом положении в четырех стенах не очень-то способствовало моему выздоровлению, и все же мне стало лучше. Хюго, узнав о нашествии немцев на наш дом, сначала встревожился и уж, наверное, мысленно обозвал нас болванами и растяпами, но потом, вспомнив о страхе немцев перед заразными болезнями, успокоился.