Рыжие псы войны

Сафин Эльдар

— Я знаю, что вы знаете об этом, Ваше Величество, — не очень внятно заявил Андей. — Все здесь знают! В каждого можно ткнуть — и это будет вор и предатель! И ты, и твой отец — вы оба ведете Дорас к гибели!

— Достаточно! — звонко воскликнул Парай Недер. — Даже не учитывая мятежа, сказанных тут слов хватит для того, чтобы позвать палача. Но если ты не успокоишься, то меч, которым тебе отсекут голому, будет не самым острым.

Осознав, что он только что сам вырыл себе могилу, Анд ей растерянно оглянулся. Он взглянул на старшего

брата — все такого же непреклонного, с гордостью смотревшего на него, на стоявших неподалеку от королевы своих дальних родственников, на вельмож, на стражников, на Айру.

А потом, словно решив, что двум смертям все равно не бывать, тихо, но отчетливо сказал:

— Я проклинаю тебя, Айра Доро…

— Остановить его! — велела Айра, повинуясь приказу Голоса.

Андей не успел договорить, потому что кулак одного из стражников ударил его под дых. Граф согнулся, и второй кулак врезал ему по носу, так что кровь потекла по полу, алая, как вино.

Все в зале стихли.

— Прекратить! — велел Морик. — Увести обоих!

— Нет, — вмешалась Айра. — Сечея оставить.

Она не знала еще, о чем и как будет говорить со старшим братом, о котором шла слава как о гневливом и яростном воине, куда менее склонном к разговорам, чем Андей. Но у нее было ощущение, что именно сейчас стоит продолжить беседу.

— Ты думаешь, я более податлив, чем мой брат? — поинтересовался герцог Сечей. — Во мне течет та же кровь, мои предки также правили этой страной.

— Законно правили? — поинтересовалась Айра.

— Да.

— Их короновали согласно обычаю и никто не имел права сомневаться в их власти?

— Да.

Твой отец присутствовал на коронации моего отца и присягал ему. Это было?

Сечей на мгновение задумался, но упоминание отца, видимо, сделало свое дело — и он вновь склонил голову:

— Да.

— Моему отцу должен был наследовать мой старший брат, так было всегда в Дорасе. Это было бы законно?

— Да.

— Если брат, не заведя наследников, умирал, следующим в линии наследования был другой мой брат, затем сестра и так далее. В нашем роду наследует не только меч, но и прялка. Законно?

— Да, — герцог Сечей тяжело дышал, чувствуя, к чему ведет Айра.

— То есть когда я взошла на престол, я следовала закону Дораса, который сделал тебя потомком королей?

Брат молчал, смотря на нее исподлобья — по глазам было понятно, что сейчас он может сорваться и натворить глупостей. Однако мгновение сменяло мгновение, тишина в пиршественном зале стала густой и насыщенной, взгляд королевы пересекался со взглядом мятежника, и он сдался первым:

— Да.

— Тогда почему ты говоришь мне «ты» без моего соизволения? — поинтересовалась Айра. — Ведь ты этим предаешь память прошлых королей Дораса, чья кровь течет в твоих жилах!

Герцог, не осознавая, что делает, облизал пересохшие губы.

— Я младше тебя, — продолжила Айра. — Да что там, я младше каждого, кто присутствует

в этом зале. Еще совсем недавно меня бы сюда не пустил мой отец, предпочитая, чтобы я играла с куклами. Но сейчас я — королева, и это не мой выбор, не твой и не чей бы то ни было еще. Это выбор богов и Дораса Ты понимаешь?

— Да… Ваше Величество, — почти выплюнул последние два слова Сечей.

Он не обладал столь живым разумом, как брат, и такой же гневливой силой, как отец. Он стоял непреклонно, пока верил в то, чем жил, и был готов сломаться, когда терял свою веру.

— Ты находился в числе возглавлявших мятеж против законной королевы?

— Да, — склонил голову брат.

— Знаешь ли ты, какой кары заслуживаешь?

— Отсечения головы, — спокойнее ответил Сечей.

Ему было понятно то, что происходило — он признал вину и готов понести за нее наказание.

— Я собираюсь отпустить тебя, — тихо сказала Айра и поежилась от удивленных взглядов со всех сторон. — Если ты поклянешься прийти в день своей казни и добровольно положить голову на плаху.

— А если я не приду? — неуверенно спросил герцог. — Если я сбегу? В вольные города, или к гномам, или в Орду? На край света?

— В тебе течет кровь Доросомнаев, — тихо ответила королева. — Я не могу не верить тебе, если ты дашь слово.

И это окончательно сломало Сечея — он, тяжело дыша, опустился на одно колено и, прерываясь, произнес:

— Я клянусь своей честью, кровью и душой, что приду в тот день и в тот час, который назначит мне королева Айра Доросомнай, для того чтобы получить возмездие за свои преступления.

Все в зале застыли, никто не говорил ни слова.

Капитан Морик жестом приказал стражникам отступить в стороны.

— Я, королева Айра Доросомнай, приказываю тебе прийти завтра в полдень на Площадь Красных Дождей, — решительно и властно произнесла девочка, сидевшая на троне. — И если ты опоздаешь хоть на мгновение, этим навеки опозоришь себя. Теперь иди.

Ее брат усмехнулся — как-то грустно и нерешительно. Он встал, и сразу стало понятно, что не такой уж он и мощный — скорее слишком грузный для своего возраста. Без ярости он вдруг стал каким-то обычным.

Не быстро и не медленно, шаркая затянутыми и кандалы ногами, Сечей подошел вплотную к Морику. Тот протянул руку в сторону, и стоящий рядом стражник сунул в руки командиру тяжелый кривой ключ, которым капитан тут же отомкнул кандалы и на ногах, и на руках.

Сечей пошел к выходу.

На мгновение он остановился — в этот момент Голос заметил: «Размышляет, нужно ли прощаться», — а затем решительно вышел сквозь распахнутые перед ним двери.

— Я думаю, он сбежит, — тихо заметил сидевший рядом с королевой Парай Недер. — Выйдет наружу, поймет, что ничего не осталось, верных слуг уже казнили, друзей посадили или запугали — и очнется. То, что вы сделали, — это потрясающе… Но боюсь, что надолго этого не хватит.