Рыжик-4
Шрифт:
"А я - хоть бы спасибо сказала... Нет, хоть бы вообще - молчала!.."
– Рыжая, ты чего это наши ценные кадры изводишь?
– прокурорским тоном поинтересовался из-за плеча Олежка.
Люда только сейчас обратила внимание, что за столом стало значительно свободнее. Видимо, пока она была "в трансе", половина народа и правда вышла покурить.
– Чего это я извожу...
– огрызнулась она раздражённо. Матвийка в комнате тоже не оказалось и Люда начала оглядываться, как бы выйти самой и не будет ли наглостью с её стороны спуститься за всеми в курилку.
–
– А шо я-то?..
– буркнула Люда, всё же решив при первом удобном случае нормально без вывертов поговорить с Лёшей.
– Она еще спрашивает!.. Парень может сейчас пойдёт и повеситься с горя! Где мы потом еще водителя найдём?
– Ну, прям таки повеситься!..
– возмутилась Люда, но как-то неуверенно, и снова клятвенно пообещала себе, что - "обязательно, как только, так сразу".
– Кто?.. Кто повеситься?
– отвлеклась на них чернявая как смоль дама "шемаханского" вида, сидевшая напротив.
– Да кто угодно повеситься!
– серьёзно заявил Олежка в расчёте на то, чтоб закруглить тему, но ошибся.
– Как же - кто угодно!..
– встряла соседка "шемаханской царицы", во внешности которой превалировали каштановые кудряшки и ярко напомаженные губы.
– Помнишь, как у нас Сарчук вешался?
– О! Еще бы я не помнила! Мы с ним в одном общежитии жили... Месяц всем душу мотал: "ой, не могу так жить!", "ой, повешуся!". Уже и на профком вызывали, и по партийной линии уговаривали, и всем коллективом на поруки брали... Не помогло!
– Что?.. Таки повесился?!
– замирающим голосом поинтересовалась Юлька.
– Ага - спился!
– словно даже разочарованно объявила дама.
– Да он вообще, как выпьет, так дурной делался совершенно.
– А как он к Вербицкому ходил, помнишь? Перед самым выездом в поле!.. Дидашенко его только что за руку не держал, чтоб - ни грамма. Так это чудо уже после рабочего дня где-то нашёл... И в "тёплом" виде попёрся в кабинет к директору - самому!
– разбираться, почему такого ценного сотрудника, как он, и не ценят, а "всякие" только кресло в кабинетах занимают! Представляешь?! Вербицкий его молча выслушал... и тут же вручил бумагу "по собственному желанию"! А Дидашенко потом за голову хватался - с кем в поле ехать...
– А помнишь, как потом его мать писала заявления в горком?.. Это, представляете девочки, - обратилась "шемаханская царица" к сидящей напротив молодёжи (Олежка поморщился, но стерпел), - жили они в общежитие - тут по соседству, так она накатала телегу, что от нашего здания исходит вентиляция, "от вентиляции - вибрация, от вибрации - радиация, некоторые болеют, а другие уже умерли!"
– Шо, правда?!
– вырвалось у Люды.
– Ато! Комиссия приезжала разбираться! Начальство на ковёр вызывали... сотрудников... Вербицкий ТАК матерился!..
– Ой, да тут когда-то весело было!
– Да, вроде, и сейчас негрустно...
– собрался было вступиться за родную организацию Олежка, но его прервали.
Испуганно
В дверь входил Матвийко - счастливо улыбающийся и довольный "як слонь", - держа за руку миловидное создание, которое так же счастливо, но несколько смущённо улыбалось ему в ответ.
– О, Милочка! Познайомся, це – Наталя, - услышала она, как во сне и, видимо, сама что-то ответила, потому что девушка кивнула, проходя с Матвийком внутрь.
– Люда, а вот можно такой вопрос...
– отметил мозг голос Лёхи, но сознания это не достигло. Люда сомнамбулой прошла на выход и "как дышать" вспомнила только в коридоре.
"Ну, вот и всё... Вот и приехали..."
"А что ты хотела? Чтобы такой парень, и только тебя дожидался? Есть и пошустрее..." - довершил разгром её надежд внутренний голос.
"Ну и ладно... И не очень-то хотелось..." - соврала она сама себе и со вздохом подытожила: - "Как всегда..."
"Лю, шо случилось? Лю?!.. Мама?!.." - всполошилась Миклуха, но Люда уже успокоилась:
"Не-не, ничё... Это, малЕнька, такая жизнь..."
Когда Юля вернулась в общагу, она сразу поняла, что у подруги нет настроения. Людка сидела на кровати, обняв гитару; на столе светился экраном телевизор, вглухую показывая какой-то боевик, а она тихо бренькала, отрешённо глядя в стену, и на появление Юльки не отреагировала вообще.
– Тебе плохо, да?
– осторожно поинтересовалась та, чувствуя себя чуть-чуть виноватой.
На забаве она не сразу обратила внимание, что Матвий как-то слишком любезничает с незнакомой девицей. Но обернувшись, чтобы поделиться сенсацией... обнаружила пустое место. И только тогда вспомнила, что пустует оно уже довольно давно. Предчувствуя назревающую трагедию, Юлечка настойчивым тычком подняла бурчащего Олежка, чтобы срочно мчатся домой. И оказалась права...
Людка подняла серьёзный взгляд и серьёзно ответила:
– Нет. Мне хорошо. Са-а-авсем хорошо...
После чего, без перехода, ударила по струнам, взревев при этом хриплым басом:
– Если тррруп оказался вдррруг
и не жив, и не труп, а так.
Если сррразу не ррразберешь
плох он или хорош?
Скальпель в руки возьми, рррискни.
Ррразложи на столе его.
Был он труп или спал больной,
там поймешь, кто такой...
– Ну, Люсь-кин!..
– попыталась прервать "страдания" Юленька, морщась от Людыного рёва, но безуспешно.