Рыжик-5
Шрифт:
– Ой, а карта кончилась!
– На другую сторону переверни!
"Дурдом!" - подумала Люда и уже не стала слушать, до каких географических открытий дойдёт эта парочка, а решительно уставилась в окно.
Скоро показалась та самая старая дорога - раздолбанный и триста лет не ремонтированный асфальт уводил в сторону от трассы.
– А там точно можно проехать?
– хмуро поинтересовался Лёха.
– Да ты ещё не родился, когда мы тут ездили!
– заверил его завхоз.
– Оно и видно, - буркнул Лёха и направил машину туда,
Сразу начало трясти и мотать из стороны в сторону. Стало не до карты. И без того чахлый асфальт быстро кончился и глубоко врезанные колеи грунтовки принялись всё круче забирать вгору. Попадались вырубки, заваленные кучами веток - свежих и старых, проросших кустарником. Время от времени дорога зависала над крутыми склонами, теряющимися в глубине среди деревьев. В дебрях забытого перевала скоро исчезла весёленькая травка на обочинах. Лес по сторонам постепенно сгустился и сомкнул сучковатые еловые стволы. Это ещё не было страшно, но уже стало не по себе. Все помалкивали, глядя в окна, только "бобик" натужно выл двигателем, то взбираясь на склон, то балансируя между рытвинами. Странное ощущение охватило Люду - словно идёшь в пещеру дракона. Ни дракона, ни пещеры не было даже близко, но чувство опасности - тёмной, затаившейся, только ожидающей случая, чтобы проявиться во всей силе - росло в душе с каждым поворотом и преодолённым подъёмом.
– Уй-йо! Глядите!
– вдруг подскочил Олежка, тыкая пальцем в окно.
Люда едва успела увидеть из-за Юлькиного плеча, как на обочине промелькнул кол с насаженным длинным черепом какого-то животного. Но едва она откинулась на спинку сидения, как Юлька дрожащим голосом пролепетала:
– А вот ещё...
Показался такой же череп, который нахально скалил длинную зубатую пасть, а вслед за ним в просвет между мрачными разлапистыми елями "вплыла", словно новогодняя ёлка, единственная, наверное, во всей округе верба - старая и мощная, - свежую зелень которой на нижних ветвях густо дополняли трепещущие на ветру разноцветные лоскутки. На фоне сплошной тёмной хвои этот праздничный "наряд" смотрелся жутковато, как клоун в ужастике.
"Лю, а нам туда надо?" - неуверенно пролепетала Миклуха.
"Была б моя воля, вжиттю бы не попёрлась!
– призналась Люда.
– Даже не знаю, почему. А ты тоже что-то чувствуешь?"
"Лю, я не знаю, как там у вас - на кладбище, - многообещающе начала малАя, - но похоже это на... могилу".
"К-как, могилу?.. Ка-а-акую?.."
"Большую! Лю, давай туда не ехать?"
"Подожди, подожди! Там что, кто-то похоронен?"
"Нет, там кто-то умер... когда-то..."
"И там его могила? Ну, это ещё не так страшно..."
"Нет, ты не поняла, он сам стал могилой".
"Действительно, не поняла. Но теперь уже страшно!" - согласилась Люда и забеспокоилась: - "Ай-я-яй, надо срочно придумать что-то такое, чтоб вернуться..."
"Нога болит?" - нашлась малАя.
"...и голова..." - поддержала Люда.
"Что - голова?
"Нет - без мозгов. Умнее можешь придумать?"
"Поломать Курдыбалёнца?" - несколько обиженно предложила Миклуха.
"...И возвращаться отсюда пешком?
– парировала Люда.
– Головой-то думай!"
"У меня нету", - буркнула деточка.
"Всё сама..." - поняла Люда и приготовилась интенсивно думать.
В это время "бобик" перевалил очередной гребень и плюхнулся по самые оси в здоровенную лужу, словно специально поджидавшую на уступе склона. Рыча и обтекая грязью, он выбрался на другой берег и принялся взбираться на сам склон. Передок машины задрался кверху, и пассажиров запрокинуло на спинки сидений, вжимая в них, словно при ускорении. "Ого! Не слишком ли круто лезем?" - успела подумать Люда, и тут она ощутила тень.
Всего на мгновение, словно рядом прошёл кто-то большой, мимоходом загородив свет. Осталось только чувство холода и возникшее вдруг желание побыстрее отсюда выбраться. Но сразу вслед за этим "бобик" с задранным вверх капотом остановился и, несмотря на отчаянный вой двигателя, осел назад и начал юзом сползать вниз и вбок, съезжая с дороги в обрыв. Даже не успев испугаться, Люда инстинктивно пригнулась, а над её головой началась самая, что ни есть, настоящая паника.
– Стой!!!
– заорал Олежка.
– Тормози!!!
– помог ему Данило Петрович.
– Ай, падаем!!!
– сообщила сногсшибательную новость Юлька.
– Тор...моза намок-ли...
– выдавил Лёха, словно сквозь сцепленные зубы.
Но, перекрывая весь переполох, тревожным набатом ударил в голове крик Миклухи:
"Лю!!! Держись!!!"
Если бы это были обычные слова, то Люда ничего бы не успела сделать. Но Миклуху она могла понимать сразу и на всю глубину. Она буквально увидела, как начинают отрываться от почвы колёса их "бобика" и заорала, растопырившись во все стенки и багажи:
– Народ, "чимайсье пэнзля" - щас кувыркнёмся!
И всё - большего бы не сделал даже патентованный спасатель.
ХРЯСЬ!
БЗДЫМ!
ШМЯК!
Люда обнаружила, что лежит плечом на дверце, приваленная Юлькой и подпёртая баулом. Машина, всё ещё урча двигателем, замерла на боку и дальше лететь вроде не собиралась. Зато в салоне резко запахло бензином.
Дверца над ними лязгнула и сразу стало легче, так что Юлька даже начала елозить.
– Ой, здесь бензин разлился!
– вскрикнула она.
– Из машины!!!
– резанул снаружи Лёхин голос и тут же возмущённо рявкнул на кого-то: - Куда?!! Назад!!!
– Нога! Нога!
– с переднего сиденья заорал басом завхоз.
Люда отчётливо представила картину: она - приваленная внизу, сверху Юлька - которая тоже не сможет сразу выскочить, сбоку застрял завхоз... и разлившийся в салоне бензин. Счёт пошёл буквально на доли секунды:
"Миклуха!!! Зажигание!!!"
"Уже!
– бодро отрапортовала малАя.
– Можете спокойно вылезать"