Рыжик на обочине
Шрифт:
– Э, – пробормотал мальчик.
Майка обернулся к нему.
– Вы здесь живете? – спросил мальчик.
– Ага.
А паренек из богатеньких, прикинул Майка. Красивый, ухоженный, держится уверенно. Аккуратно подстриженные темные волосы подчеркивают форму головы, воротник белой рубашки сзади стоит ровно, рукава блейзера засучены почти до локтей (Майка считал это манерным).
– Мистер Мортимер? – спросил мальчик.
– Да?
– Мистер Майка Мортимер?
– Да?
Мальчишка вздернул подбородок и произнес:
– Я
Ожидаемо – какое-нибудь вычурное имя. Бринк.
– Что ж, привет, – выжидающе ответил Майка.
– Бринк Бартелл Адамс, – с нажимом добавил мальчик.
Он вкладывает в это какой-то смысл? Да, но какой?
– Будем знакомы, – сказал Майка.
– Сын Лорны Бартелл.
Майка уронил руки, до той поры упиравшиеся в бока, и сказал:
– Ого!
Бринк несколько раз кивнул.
– Лорна Бартелл! – сказал Майка. – Быть не может. Как у Лорны дела, а?
– У нее все в порядке.
– Подумать только, – сказал Майка, – я про Лорну не вспоминал уже лет… Ну и ну! Чем она теперь занимается?
– Она юрист, – сказал Бринк.
– Неужели! – сказал Майка. – Вот уж не ожидал.
– Почему не ожидали? – спросил Бринк, склонив голову набок. – А кем вы ее себе представляли?
По правде говоря, Майка никогда об этом не задумывался.
– Да ладно, – сказал он, – последний раз, когда мы виделись, она была всего лишь, сколько помню, первокурсницей, типа того…
– Второкурсницей, – поправил его Бринк.
Мальчик ошибался, но Майка не стал спорить.
– Во всяком случае, тогда она, думаю, еще и сама знать не знала, кем собирается стать, – сказал он.
Казалось, Бринк все еще чего-то ждет, но Майка понятия не имел чего.
– Так что? – спросил он. – Живете здесь поблизости?
– Нет, я проездом, – сказал Бринк. – Решил заглянуть к вам.
– Ну это как-то…
– Найдется время выпить кофе, например?
– Хм, конечно, – сказал Майка. – Зайдете?
– Спасибо.
Будь Майка один, он бы отпер парадную дверь и прямиком направился в свой полуподвал, но тогда пришлось бы провести Бринка через комнату для стирки и бойлерную, а это почему-то казалось неправильным, хотя Майка и не сумел бы объяснить почему. Он спустился с крыльца и пошел по боковой дорожке к парковке. Бринк следовал за ним по пятам.
– Где сейчас живет мама? – кинул ему через плечо Майка, когда они спускались по наружной лестнице. Голосу его вторило слабое эхо.
– Она в Вашингтоне.
– Вот как?
Он забыл название городка, откуда Лорна родом, это было какое-то местечко на западе Мэриленда, она собиралась вернуться туда после учебы. Говорила, что жить может только среди гор, ей, мол, нравится, как они смягчают линию горизонта, где земля встречается с небом. И вот как оно обернулось! Юрист в Вашингтоне. Взрослый сын, который закатывает рукава блейзера.
Майка отпер заднюю дверь, отступил, пропуская вперед Бринка.
– Предупреждаю: сливки у меня закончились, – сказал он, входя
– Ничего страшного.
Майка указал на один из стульев у пластикового стола. Бринк выдвинул стул и уселся. Глянул в сторону гостиной зоны, в которую переходила кухня.
– Прошу прощения за беспорядок, – сказал Майка. – Я стараюсь покончить с пробежкой тут же, как проснусь.
А сразу после пробежки он принимал душ. Пот уже подсыхал на спине, кожу пощипывало. Но Майка достал из шкафчика молотый кофе и принялся отмерять его ложечкой. Кофе он варил в старом электрическом перколяторе, который нашел в квартире при переезде. Стеклянная крышка была обмотана посеревшим пластырем, внутрь не заглянешь, но кофе получался неплохой. Майка налил в перколятор воду и включил его.
– С сахаром? – спросил он.
– Да, спасибо.
Майка выставил на стол сахарницу, положил возле нее ложку. Сел напротив Бринка и всмотрелся: да, Бринк вполне может быть сыном Лорны, хотя если бы парень сам не сказал, Майка бы не догадался. Такие же темные волосы (только у Лорны были длинные, струящиеся) и глаза – тоже темные и с острыми уголками, словно глаза лани. А рот другой. Верхняя губа изогнута, посередине ямочка – у Лорны рот был прямой и строгий.
– Значит, – заговорил Майка, – мама стала юристом в Вашингтоне. По каким именно делам?
– Работает в правозащитной организации.
– Ясно.
Значит, не крутая женщина-юрист, как ему поначалу представилось. Впрочем, все сходится. Ее семья принадлежала к какой-то из фундаменталистских церквей, и Лорна смолоду намеревалась творить добро. Однако богатенький сынок в эту картину пока не вписывался.
– А чем занимается отец?
– Тоже юрист. Корпоративный.
– Ага.
Майка рассеянно побарабанил пальцами по столу. За спиной булькал перколятор.
– Они оба, типа, очень целеустремленные, – продолжал Бринк. – Все время спрашивают меня, какие цели я себе ставлю. А я понятия не имею! Я только-только поступил в колледж Монтроз! И это, по их понятиям, провал, они-то рассчитывали, что я поступлю в Джорджтаун, где учился отец. Он особенно разочарован. Что бы я ни делал, отцу не угодишь.
– Непросто тебе приходится.
– Мы с ним как вода и масло, – сказал Бринк. – Я больше похож на вас.
– На меня? – удивился Майка. – Что ты обо мне знаешь?
– Вы беретесь за разную работу. Вы не упертый профессионал-карьерист.
Превосходно, теперь он – образец для никчемушников.
– Откуда тебе это известно?
– Мама говорила.
Майка сморгнул. Лорна продолжала интересоваться его жизнью?
– Я нашел вашу фотографию в коробке из-под обуви, – сказал Бринк. – Среди других фотографий ее университетской поры. Вы с ней стоите под кизиловым деревом, и вы обнимаете ее за плечи. Я показал эту фотографию маме и спросил: «Кто это?» – и она ответила: «О! Это Майка. Майка Мортимер» – и сказала, что вы были ее любовью. На всю жизнь.