Рыжик
Шрифт:
Твою мать! Фрицы!!! Надо уходить…
Вызываю своих и докладываю о ситуации. А ситуация хреновая, если честно… За самолётом тянется шлейф. Падает давление масла в системе. Пуля где-то масляную систему повредила…
Забираюсь повыше, пока ещё движок тянет. Но это ненадолго. Скоро его заклинит без масла. А внизу лес подо мной… Но пока ещё самолёт управляется и высота потихоньку растет…
В двигателе скрежет уже, он дёргается, но пока еще тянет…
Удар, хруст… И тишина… Лопасть винта торчит, как поднятая
Высота больше километра, буду планировать, сколько смогу или пока площадку подходящую не увижу для посадки. Ну или придется прыгать, если не найду…
Наши выслали самолёт за мной…
Вот нахрена, спрашивается? Если я гробанусь в лесу, как она сесть сможет? Зря послали…
Планирую. Внизу медленно проплывает небольшая горушка, или холм, вся заросшая лесом. Я лечу…
Появляется шторьх вдалеке. Вызывает меня. Алиса это летит… Ну не ругаться же теперь с ней? Спрашиваю её, не видела ли где поле или хотя бы полянку подходящую, чтоб я сесть могла.
Она обнадёживает, что да, есть такое. Надо чуть левее довернуть. Доворачиваю. Планирую дальше. Скорость километров шестьдесят держу. Ползу, можно сказать. Высота постепенно падает.
Алиса летает надо мной кругами. Направляет меня и ещё воздух контролирует. Мне не до контроля пока.
А вот и поле! Кажется, должна дотянуть. Точно дотяну… Впритык конечно, но точно дотягиваю…
Вот и край леса… И тут порыв ветра бросает меня прямо на последние деревья… Я цепляю колесами за ветки и рушусь вниз…
Треск, земля над головой, в стекле появляется ветка, удар…хруст…
Живая? Неужели живая? Нихрена я приземлилась… Пи…дец как красиво…
Вишу на ремнях вниз головой. Вид непривычный… Надо бы выбираться, а то бензином воняет… Как бы не загорелось… Бля, как бы отцепиться? Ворочаюсь, кое-как достаю до замка ремней.
Валюсь вниз… Прямо на голову…
Меня качает… На лицо падают капли… Дождь идёт?
Нет, это не дождь… Это Алиса плачет надо мной… Чего плакать? Живая я…
— Не ссы, Алиска, я живая.
Та, услышав меня, начинает реветь ещё сильнее. Прижимает к себе и ревёт…
— Да успокойся ты, всё нормально… Ну побилась немного. Терпимо… Я ещё на твоей свадьбе плясать буду после войны…
— Не ну-ужен мне никто-о-о! Я тебя-я люблю-у-у! Машенька, любимая, только ты не умира-ай бо-ольше-э-э!
Алиса, продолжая реветь, начинает суетиться и тащить меня к стоящему с работающим мотором шторьху…
Летим домой. У меня болит голова и почему-то ещё и нога… Ушибла? И я думаю… Кто из нас ударился головой? Я или Алиса? Или мне всё причудилось?
Глава 20
— Но товарищ доктор, она же не дышала, совсем не дышала… И сердце не билось… Я же слушала, — в который раз уже Алиса пыталась убедить госпитального эскулапа, что мне очень плохо и меня срочно нужно спасать.
Доктор
— Все, Алиса, прекрати немедленно! Я приказываю! — мне все это надоело и я решила прекратить этот балаган. Да и сидеть в одних трусах тоже не очень комфортно…
— Доктор, я могу быть свободна?
— Ну в госпитале Вам делать нечего конечно, но на недельку от полетов я Вас отстраню. Ну а через неделю видно будет.
На этом всё и разрешилось. Я оделась, и ведомая надувшейся Алисой, похромала на выход.
Возле самолёта, я остановилась и требовательно уставилась на Алису.
— Моя дорогая, ты не хочешь мне объяснить, что это сейчас только что было?
Алиса покраснела, опустила глаза и прошептала:
— Я тебя люблю…
— Я тоже тебя люблю…
— ПРАВДА?! — Алиса буквально аж засветилась!
— Э-э… Ты про что именно?..
Она это о чём? О какой любви?
— Ты правда меня любишь?
И что прикажете мне отвечать? Что будь я сейчас мужиком, трахнула бы её уже раз несколько?
— Конечно люблю… Ты очень хорошая девушка, замечательная подруга и отличный пилот…
И с каждым моим словом Алиса будто выцветает, улыбка исчезает, как будто и не было…
— Извини, я тебя поняла…
И она, шмыгая носом, лезет в кабину. Я, матерясь про себя, ползу следом… Сама себя ненавижу в этот момент. Ведь нравится мне она! Вот честно, нравится! Но я то не мужик сейчас!!! Что я ей могу дать?..
На месте нас уже встречали. Меня вытащили из самолёта, всю расцеловали, пообнимали и уволокли чуть ли не на руках в расположение. Сзади тихой незаметной тенью двигалась Алиса.
На следующий день она зашла ко мне, вся подтянутая и в выглаженной форме, и молча протянула мне исписаный лист бумаги. Хоть и видно, что она недавно умывалась и приводила себя в порядок, но припухшие и покрасневшие глаза были заметны… Ревела что-ли?.. Так, и что она мне тут пишет?
«Командиру первой…», так, дальше… «Заявление…», вообще-то в армии рапорта или донесения… «Прошу перевести меня в другую эскадрилью…». Не поняла… Это что за херня???
— Алиса, это что?
— Это просьба о переводе, товарищ лейтенант.
Вот значит как… Я встаю и, обогнув Алису, подхожу к двери. Выглядываю и потом запираю дверь. Возвращаюсь.
— Итак… Младший лейтенант Селезнёва! Будьте так любезны объяснить мне, Вашему командиру, что всё это значит?
Стоит, сопит, смотрит молча мимо меня в стенку…
— В глаза мне смотри!
У той начинают набухать слезы.
— Ты мне можешь нормально, по-русски всё объяснить?
Алиса уже плачет, но молча отрицательно мотает головой.