Рыжим котенком
Шрифт:
Через неделю начал летать тополиный пух, мы с братьями носились за ним как угорелые, а за нами носились дети. Один из мальчишек поймал меня, и шутки ради посадил на крышу машины, на большой черный джип. Я жалобно пищала, пытаясь слезть, но боялась упасть — лапки скользили на гладкой поверхности. Мне было настолько страшно, что я не сразу почувствовала, его запах. Я обернулась, и увидела, как он идет, уткнувшись взглядом в асфальт. Совсем близко–близко от машины.
И я рискнула. И прыгнула.
В самый последний момент лапы соскользнули, погасив разбег, но я все
— Извини, малыш, с моей работой домашних животных заводить нельзя.
На прощанье погладил и вознамерился уйти. Но я уже не могла оставаться в подвале с семьей, когда рядом жил он. Я побежала за ним, подпрыгнула и по штанине стала карабкаться вверх…
Этим же вечером я засыпала, уткнувшись носом в его подбородок.
Это было самое счастливое время за все моих две жизни. Я жила с любимым человеком и была полностью, одуряюще, по–кошачьи счастлива. Я ждала его с работы напротив двери, и первым делом, когда он входил, бросалась ему навстречу. Он, смеясь, брал меня на руки, утыкался носом в мою шерсть, а я отчаянно мурчала. Пришел! Дождалась!
Иногда он опаздывал или не ночевал дома… Тогда я залезала в его любимое кресло и тихонько жалобно пищала, кошки ведь не умеют плакать. В таких случаях меня брала к себе его мама, и я, пригревшись, терпеливо ждала его. Самого главного человека в моей жизни. А когда он все–таки приходил, я, сделав вид, что не узнаю его, равнодушно проходила мимо. Он садился рядом, смотрел мне в глаза, и я, не выдерживая, бросалась с радостным писком к нему на руки.
Я спала у него на левой ключице…
И больше всего боялась, что когда–нибудь я буду выгнана из комнаты, когда придет его девушка. И она, она, а не я, будет спать у него на плече.
И это случилось.
Однажды они пришли вместе и гораздо раньше, чем он возвращается. Я тогда спала на его кровати, уткнувшись носом в подушку. Во сне я чувствовала его запах, впитавшийся в ткань, и мне казалось, что он рядом. И вдруг я услышала знакомый голос, не обратив особого внимания на то, что он не один.
Он вошел первый, я соскочила с кровати и побежала к нему, но внезапно в дверном проеме появилась она. Я резко остановилась, словно натолкнулась на стену, так резко, что лапы меня не удержали, и я упала. Она засмеялась, назвала меня прелестью, присела и попыталась меня взять на руки, но я зашипела на нее, расфыркалась и юркнула к нему за ногу, любопытно оттуда выглядывая.
Он взял меня на руки, чмокнул между ушами и отнес к маме. Как я бросалась на дверь, когда поняла, что… Что случилось. Она уехала поздно вечером, а я впервые не пошла спать к нему.
На следующий день я не ждала его у двери. Я дремала на коленях у его мамы под звуки дождя, и жалела, что кошки не умеют плакать. При
Я вздрогнула и открыла глаза, стоило мне услышать скрежетание ключа в замке. Его мама внимательно на меня смотрела, я отвернулась и прикрыла глаза лапой. Мне не хотелось ничего.
Он разулся, удивленно спросил маму из коридора: «А где мелкая?», не дождавшись ответа, пошел в свою комнату. Затем на кухню, и только потом зашел к маме: «Нигде не могу ее найти». И остановился в дверях.
— Глупая, ну неужели обиделась? — Он удивленно улыбнулся, взял меня на руки, но я оцарапала его, вырвалась и убежала в его комнату, на балкон. Заскочила на подоконник и уставилась на капли дождя, стекавшие по стеклу. Он тихонько подошел сзади и провел пальцами по моей спине.
Когда–то давно, в другой жизни, я безумно любила стоять на темной кухне и смотреть в окно. Он приходил, обнимал меня сзади, и в такие моменты я чувствовала, что я всесильна.
Я пыталась как–то дать ему понять, что это я. Что я вернулась. Но не знала, как, он не понимал меня. Не могла же я написать ему, кошки не умеют держать в лапах карандаш, а на клавиатуру он меня не пускал.
Именно в тот момент, у окна, мне пришло в голову, что я все–таки глупая.
Я встала на задние лапы и старательно стала выписывать «Невеста». Получилось так коряво, что я до сих пор удивляюсь, как он понял, что это. А может, решающим было то, что я вообще что–то написала?
— Аня…
Он взял меня на руки, и я с надеждой заглянула ему в глаза: понял?!
Но он прерывисто вздохнул, перекинул меня к себе на плечо, подошел к компьютеру и включил эту песню. У всех в компании она ассоциировалась со мной, так почему же он никак не поймет?!
— Анечка…
Ты — брошенная, как кошка, Хозяйской рукой на улицу…— Как кошка…
Ты — колкая, как иголка, Пружина, готовая распрямиться, Чтобы ударить, не нужен повод, Чтобы выжить, нужно крутиться.Он опустил голову, мне на нос капнуло что–то мокрое. Плачет? Глупый, я же с ним… И почему–то жалобно пищу…
— Никогда не верил в реинкарнацию, — услышала я тихий шепот.
— Мяу?! — я подпрыгнула.
— А… Аня?
— Мяууу!
Я спрыгнула с его рук, побежала на балкон и заскочила на тумбочку, с тумбочки на подоконник. Мой человек подошел сзади и смотрел на меня, я не видела этого, но чувствовала.
Я подошла к соседнему, без надписи, окну, и старательно вывела его имя…