Рыжий 2
Шрифт:
— Вот, — вывалил из конверта на кухонный стол облигации на десять и пятьдесят рублей государственного внутреннего выигрышного займа 1966 и 1982 годов. — Забирай всё, мне оно без надобности.
У бабульки глаза на лоб полезли при виде стольких ценных бумаг. Уж я-то думал, что после находки пятидесяти тысяч рублей её ничем не удивить. Но две сотни облигаций смогли это сделать.
— Только половина из них уже сгорела, — обломал я её радость. — Облигации шестьдесят шестого года гасились до восемьдесят восьмого. Вон на них и написано.
Вот только они обесценятся намного раньше. Но обламывать ей радость от еще пяти тысяч рублей, пусть и облигациями, я не стал.
— Куда же это всё девать? — наигравшись бумажками, наконец проявила благоразумие бабуля.
И подняв на меня взгляд, спросила:
— Жень, а куда ты свои деньги прятать будешь?
— Давай я сделаю тебе сейф-тайник в гараже. Будешь там хранить, — решил я временно уйти от темы про свои капиталы и, поднявшись из-за стола, выглянул в открытое окно, а то мы тут орём, а вдруг там кто слушает?
Но никого за окном не обнаружилось. Слава водоканалу, ямы закопали и детишки нашли для своих игр лучшее место. Но закопали небрежно, а поэтому и прочего движения в нашем переулке не наблюдалось. Тишь и гладь. И это хорошо, а то наши крики могли далеко разноситься и привлекать внимание.
— А это как? — удивилась бабуля.
— Закажу сварить ящик железный и вмурую в пол гаражного подвала. Пару простых замков поставлю и магнитную защелку.
— Сделай, конечно. Но я про другое. Если их нельзя в сберкассу отнести, может мне тогда золота в ювелирных магазинах приобрести?
— Приобрети. Только не переусердствуй. А то приметят, что какая-то бабулька золото скупает и тогда точно нас ограбят. Раз в полгода, по одному предмету бери в ювелирках и комиссионках. И это, не храни деньги в полтинниках и стольниках.
— Почему?
— Юрий Викторович говорил, что в следующем году возможна реформа, и эти деньги отменят, — решил я сгустить краски.
— Как это — отменят? — удивилась бабушка. — Надо всем рассказать об этом.
— Да погоди ты, как только точно мне сообщат, тогда я тебе скажу, и ты предупредишь своих друзей и подружек.
Зря я её предупредил так рано. Точно проболтается. Как бы последствий не было.
— Женька. Ты не уходи от ответа. Куда свои гроши собираешься тратить! Или тоже закопаешь?
— Я? Я планирую дом купить, — огорошил её.
— Кккакой ддом? — бабуля даже начала заикаться. — Хочешь меня тут одну бросить? Да, я! Да, ты! Да…
— Ты! Ты сама купишь дом для меня! — перебил я её. — Вот не дослушиваешь, а потом придумываешь всякое на свою голову.
— А что я должна думать? Тебе что, не нравиться наша квартира?
— Очень нравиться. Я тебя очень прошу. Помолчи и послушай.
— Слушаю, — бабуля скептически вздохнула. — Ну ладно, давай бухти мне, как космические корабли бороздят Большой театр, — дословно процитировала она слова Феди из "Операция "Ы" и другие приключения Шурика".
— Во-первых,
— А почему тогда не в кооперативную квартиру? — перебила меня бабуля.
— А потому, что есть и во-вторых, и в-третьих, и так далее. Ты постоянно хочешь то огород, то дачу. А я прекрасно помню, как ты в больницу с первого своего огорода попала. А собственный дом, это еще и участок земли, где ты можешь ковыряться и знать, что я тебя обязательно найду чтобы не случилось.
— Это ты хорошо придумал, — мелко закивала бабушка.
— В-третьих, не дай Бог, с тобой что-то случится и я останусь один, — я выставил вперёд ладони, призывая её к молчанию. — Ты думаешь, твой совет ветеранов от которого ты и получала эту квартиру, оставит её мне? Да сразу найдется ушлая старушка наподобие тебя, которая организует мне комнату в коммуналке, а себе нашу квартиру.
Бабуля пару минут сидела молча, переваривая информацию, а потом всё-таки изрекла:
— Вполне может и такое статься. Хочешь соломки подложить, внучек?
— Именно, ба. Да и дом там хороший.
— Это где же? Ты уже и дом присмотрел?
— Рядом с нами, через дорогу, угловой дом на пересечении нашего переулка и улицы Крымской.
Бабушка даже метнулась к окну, но за густыми кронами каштанов ничего не увидела.
— Погоди. Это тот несуразный панельный уродец что-ли? — смогла она всё же сообразить и сориентироваться.
— Да. Он. Хозяева переезжают на черноморское побережье и продают его, — поделился я с ней частью разведанной информацией.
Домик там был не простой. Его хозяин, директор завода ЖБИ*, построил его явно из оставшихся невостребованными панелей домов серии 1-504** при переходе на другую серию. И получилась вполне, на мой взгляд, симпатичная одноэтажная панелька на шесть комнат с двумя санузлами.
— И сколько они хотят за дом?
— Десять тысяч всего, — и видя её недоумение, объяснил. — Пять по договору купли-продажи и пять просто на руки.
— Во, жулики, — восхитилась бабушка.
— Вот поэтому ты и будешь заниматься покупкой. Ты торговаться любишь, — я сходил в свою комнату и принёс четыре пачки четвертаков которые и положил перед ней. — Сможешь сбить цену — разница твоя. Только не тяни резину. Мне тот дом понравился, да и рядом с нами, что удобно.
— Сделаю в лучшем виде, — просияла старушка, прибирая пачки денег назад в свои руки.
Прям круговорот денег в одной отдельно взятой квартире.
…..
Еще в поезде, ночью, в туалете, я проверил содержимое подозрительно нетяжёлой большой жестяной баночки из-под монпансье. Я был готов увидеть всё, что угодно. От гвоздей до золотых монет. Но увидев, что скрывала банка и толстый слой серой ваты, выпал в осадок. Так бы и стоял офигевшим соляным столбом, если бы на очередном стыке вагон поезда не дернулся и находка не попыталась отправиться в полёт по туалету. Еле поймал.