Рыжий дьявол
Шрифт:
– Ну и что? – сказал тогда Петр. – Если бы я даже и знал его, в чем дело?
– Стало быть, ты знаешь и его профессию! И мне интересно: что между вами общего? И с каких пор ты на него работаешь?
– Я не работаю, нет, нет, – торопливо забормотал Петр, – ты не подумай…
Пухлое его лицо задрожало, расплылось. Щеки обвисли. Глаза вышли
– Что я, дурак, что ли, влезать во все эти дела…
– Но все же твоими услугами он иногда пользовался!
– Ну, иногда…
– А, собственно, почему? С какой стати? Что вас связало?
– Да, понимаешь ли, я же ему должен, – сказал, кряхтя, баянист. – Мы ведь приехали сюда нищие – без копейки… А я хотел дом… Вот он и одолжил мне деньжонок на покупку.
– С условием, чтобы ты ему помогал, не так ли' Чтоб давал время от времени клубную машину…
– Ну, так…
– И когда ко мне приходила Клавка – это все ты подстроил?
– Да ничего я специально не подстраивал, – загорячился он. И, кривясь, потрогал забинтованную свою задницу. – Что ж ты думаешь: это тоже нарочно?..
– Но все же направил ее ко мне ты!
– Да, но вышло это случайно… Я правду говорю! Она пришла, спросила… Ну, я и объяснил.
– Объяснил, что я водить не умею, что машина стоит без дела…
Я достал папиросу, размял ее медленно. И закурил. И все это время Петр лежал молча и настороженно следя за мною.
– В общем так. Машина теперь долго будет стоять без дела. Она испорчена, и ты не вздумай ее чинить! Я почему это говорю? Меня переводят в другое место, и ты опять остаешься здесь за директора.
– Куда ж ты?
– В областную газету. Так что отныне я много буду ездить. Сюда тоже еще заверну. И не раз! Имей это в виду.
И я посмотрел на Петра жестко, пристально, ломая глазами его взгляд.
– Когда-то давно ты меня выручил, и вот теперь я говорю с тобой по-хорошему…
– Ничего себе по-хорошему! Ты же грозишь.
– Нет, предупреждаю… Есть такая притча: „Люблю блатную жизнь,
– Но как же все-таки, – несмело проговорил он, – как же без машины? – И он хотел по старой привычке подмигнуть, но лицо его ослабло и получилась жалкая гримаса. – Ведь это же – техника… цивилизация…
– Вспомни свой туалет! В здешних местах цивилизация – ненужная роскошь… От нее одни только неприятности.
Окна клуба ярко светились: были зажжены все лампы. И вопила радиола, включенная на полную мощность. И шаркали, раскачивались, вращались танцующие пары…
Был воскресный традиционный танцевальный вечер – последний мой вечер в этом селе.
В последний раз проходил я по клубной зале, в последний раз глядел на кружащуюся эту толпу. С момента моего приезда сюда прошло ровно полгода. И я как-то незаметно привык к этому месту и к этим людям. Близко я ни с кем так и не сошелся здесь, но имел уже много добрых знакомых. И сейчас здоровался, а в сущности, прощался с ними. Но, пробираясь сквозь толпу, я спешил и нигде не задерживался, не застревал; я искал компанию подростков.
И нашел ее в прихожей у вешалки. Подростки – их было пятеро – стояли там, сгрудившись, куря и поплевывая. И вид у них был какой-то развязный и одновременно унылый.
– Вы чего тут скучаете? – сказал я. – Шли бы в зал…
– А чего мы там не видели? – презрительно усмехнулся один из них – вихрастый и прыщеватый.
И другой добавил:
– У нас свои дела.
– Ладно, – сказал я. – Кстати, я к вам тоже по делу… И, оглядев их всех, спросил:
– Как мне увидеть Салова?
– Какого? – спросил прыщеватый. – На селе их много, Саловых.
Конец ознакомительного фрагмента.