Рыжий и черный
Шрифт:
— Сообщите управляющему, что сюда по важному делу прибыла герцогиня Игнис.
Реакция парня оказалась не такой, как Вик предполагала — обычно в таких мелких, как охранник на проходной, людях просыпалось неприятное лично Вики раболепие, но этот пробормотал:
— Ходят и ходят тут всякие… И повыше видали…
Он отошел в глубь коридора и крикнул:
— Как там тебя… Анна… А, Джейн! Иди сюда — отнеси визитку неру Чандлеру!
На его крик примчалась девочка лет двенадцати в простом, опрятном платье, переднике и чепце:
— Щас, нер Отис… Слетаю.
Тот фыркнул:
— Слетай… Да визитку не лично неру отдай! Секретарю отдай! — опомнился он, когда девочка
Через пару минут за Вик и Одли спустились вниз — не та девочка, а солидный молодой нер в серой визитке и черных в белую узкую полоску брюках. Его глаза, спрятанные за круглыми стеклами очков, удивленно распахнулись при виде Виктории, но все свои мысли о её неподобающем для столько высокого происхождения леры виде он благоразумно оставил при себе:
— Ваша сиятельность, — он сделал положенный короткий поклон перед Вик, — прошу последовать за мной — нер Чандлер очень польщен вашим визитом и ожидает вас.
Вик, вспоминая все уроки своей матери, молча кивнула и первой направилась по коридору к лестнице на второй этаж, где и располагалась заводская контора. Странно, что сам хозяин сегодня утром оказался тут. Или он предпочитает лично отслеживать работу завода?
В приемной перед кабинетом нера Чандлера Джейн спешно заваривала чай, стоя у своей громоздкой тележки, на которой стояли чашки, блюдца и заварочные чайники. Огромная бульотка, не меньше чем на ведро воды, располагалась на нижнем ярусе тележки. Огонек керосинки — тут чайной свечой не обойдешься, чтобы закипятить такой объем воды, — тихо метался в таганке. Пахло неприятно, хоть Вик старательно пыталась не принюхиваться: керосином, старой заваркой и распаренной марлей чайных «бомб», хотя запашок мокрого шелка был бы в разы противнее.
Секретарь приветливо открыл дверь в кабинет перед Вик — нер Чандлер, солидный мужчина в летах, ближе к пятидесяти, поднялся с кресла и пошел ей навстречу, протягивая руки для приветствия в нарушение всякого этикета — лера сама решает, кому и когда подавать руку для поцелуя. То, что руку можно пожать, нер Чандлер, кажется, даже не догадывался.
— Барнабас Чандлер, к вашим услугам! — он сам поймал ладонь Вик в шерстяной перчатке, полагавшейся констеблям, и с отсутствием сомнений потянул вверх, целуя. — Прошу, проходите, садитесь, лера Игнис! Для нас всех, и меня, и моих подчиненных, это большая честь!
Он буквально потащил Вик за собой, заставляя опускаться в кресло для посетителей. Одли шагнул в кабинет сам, пристраиваясь у спинки кресла — ему садиться никто не предлагал.
Чандлер вернулся за свой стол и грузно опустился в кресло. То даже скрипнуло под его весом. Вик привычно стала оценивать Чандлера: белоснежные волосы, явно высветленные, чтобы скрыть седину, солидные бакенбарды почти до самого подбородка, тоже кипенные в тон волосам, легкие морщинки на лбу, благожелательная, почти искренняя улыбка на полных губах — отец такие называл признаком порока. Очень цепкие, внимательные глаза, прятавшиеся под кустистыми бровями — тоже белыми. Загорелая кожа спортсмена или охотника. Костюм-тройка по последней моде — никакой визитки, только строгий, современный пиджак коричневого цвета. Галстук, заколотый булавкой с тусклым при дневном свете изумрудом. Для «сына храмовника», что буквально означало имя Барнабас, Чандлер был слишком претенциозен. Он следил за собой или… Ждал чей-то визит. Кого-то, кто «и повыше видали!», как сказал охранник из проходной конторы. Выше… Выше… Вик замерла, задумавшись — лере было позволительно брать паузу. Выше герцогини Игнис только сам герцог, но он
Затянувшуюся паузу разбила чайная девушка — Джейн занесла в кабинет поднос. Ложечки на краях блюдец откровенно позвякивали — руки девочки дрожали то ли под весом подноса, то ли от испуга. Взгляды всех присутствующих пересеклись на девочке, и та зарделась. Быстро поставив поднос на стол, она испуганно рванула на выход. Чандлер скривился — ему явно не понравилось поведение девочки:
— Прошу простить, Джейн у нас работает совсем недавно. Еще очень волнуется.
Вик благожелательно улыбнулась:
— Ничего страшного.
— Угощайтесь, пожалуйста! — широким жестом гостеприимства нер указал на чашки. Отказаться не удалось — чашек было три, с учетом Одли, так что Вик замерла над своей, пытаясь не принюхиваться. Прекрасный аромат чая с бергамотом портил запашок марли.
Сделав для проформы пару глотков, нер Чандлер сам завел беседу:
— Могу я поинтересоваться, ваша сиятельность…
Вик старательно улыбнулась и поправила его в попытке расположить к себе:
— Можно обращаться проще — лера Хейг. — как-то после вчерашнего, когда она по словам Алистера, чуть не стала лисой, называться Ренар не хотелось.
Чандлер расплылся в широкой, немного покровительственной улыбке — и правда, кого он перед собой видел? Леру, не достигшую еще двадцати одного года, наверняка только-только переболевшую — не в тюрьме же её так коротко подстригли, — наверняка робкую и неискушенную — леры все такие.
— Лера Хейг, рад нашему знакомству! — кажется, он мысленно уже представлял, что такое знакомство может ему дать в плане преференций. — Так чем могу быть полезен?
На помощь Вик пришел Одли — он залпом расправился со своей кружкой чая и достал из кожаного планшета фиксограммы всех жертв древолюба. С любезной улыбкой, с которой он ломился в допросные, Одли протянул Чандлеру одну из фиксограмм:
— Нер Чандлер, я инспектор Одли из Управления по особо важным делам. Мы расследуем дело мульти-убийцы. У нас есть достоверные сведения, что одна из жертв работала у вас на заводе.
Надо было видеть в этот момент нера Чандлера — его глаза на миг раскрылись от изумления, словно он ждал чего-то иного, но, к сожалению, он быстро взял себя в руки, даже не стал смотреть на фиксограмму Форда:
— Простите, это не ко мне… Я незнаком с каждым, кто работает на меня. — он взял со стола колокольчик с деревянной ручкой и позвонил, вызывая секретаря — тот почти моментально вошел в кабинет: — Сэм, позови, пожалуйста, Гая Финча. — уже для Вик он сказал, когда Сэм покинул кабинет: — Финч — мой управляющий. Он знает всех и каждого.
Чандлер все же прошелся взглядом по фиксограмме и задумчиво замер.
Финч примчался через пару минут — явно его кабинет находился по близости, если не за соседней стеной. Гаю Финчу, вот же смешная ирония судьбы: его имя означало «лес», — было около тридцати. У него была невзрачная внешность из тех, мимо кого пройдешь и потом не вспомнишь. Светлые волосы были заботливо уложены под сеточку. Чуть помятые брюки, жилет, сорочка с нарукавниками, карандаш за ухом выдавали в нем скорее бухгалтера, чем управляющего. Он внимательно посмотрел на Чандлера, скользнул глазами по форме Одли и Вик и замер у стола: