Рыжий кот апокалипсиса: Девушка с красными волосами

Мельников Сергей

"Ты что там куришь?"

"Я серьёзно. Поверь"

Тишина.

Тихий голос:

"Даже если так, куда я побегу с моими коленями?"

Да, на Новый Год я катал её по Ялте на коляске. Ходила она с большим трудом: повредила ноги в горах.

"Спустись в подвал. Ты всё ещё на Фиоленте?"

"Да… За окном море. Открою вино, всё равно не засну больше. Спасибо что позвонил, берегите себя. Целую, братик"

"Целую, сестричка. Может вас не тронут…"

"Севастополь? Базу флота? Шутишь? Ладно, давай, не отвлекайся"

Отбилась.

Лучше бы она ничего не знала. Если вдуматься, начинать ядерную войну в 4 часа – это высшее проявление гуманизма. Большинство даже не успеет проснуться.

В этот момент взревела сирена впереди, со стороны стадиона "Локомотив". Сразу взвыла ещё одна, за спиной, со стороны НИИДАРа. В предрассветных сумерках начали зажигаться окна в домах. Сирены не стихали.

Мы мчались по пустой широкой улице, но я уже видел, как от высоток у дороги люди бегут к машинам. У пересечения с СВХ я бросил взгляд налево. Через автостоянку к метро спешили люди, кто-то с сумками, кто-то с пустыми руками, но все мчались на пределе сил. Их жизнь продолжится, наша скорей всего нет. Я сжал кисть жены, улыбнулся ей ободряюще:

– Впереди съезд. Можем спуститься в метро, если хочешь.

Лена прикусила губу, через секунду помотала головой:

– Едем дальше. Хорошо едем.

Она слабо улыбнулась мне в ответ. Слёзы ещё текли по щекам, но голос звучал спокойно. Я похлопал её по руке и вдавил педаль газа до упора.

…

Два часа до рассвета. Вчера вечером, когда я начал писать этот рассказ, я посмотрел, когда взойдёт солнце. Пытаясь добиться реализма, я не подозревал, что вымысел станет реальностью. За два часа до рассвета погасли фонари.

Мы мчимся так быстро, как можем. Насколько позволяет мой микроскопический водительский опыт. Секция за секцией отрубается освещение впереди, синхронно гаснут окна в домах, и трасса погружается в абсолютную тьму. Только полустертая местами разметка позволяет сохранять направление.

Касание отбойника на такой скорости смертельно опасно. А снижение скорости? Дикая гонка с неизвестными временными рамками. Главный приз – жизнь, но это не точно. Поэтому не снимаю ногу с педали и молюсь форду всеблагому, чтобы не подвёл, потому что не верю ни в каких богов. Форд пока не подводит, мчится в темноте, в вое сирен, на восток, довольно рыча мотором.

– Светомаскировка – говорит Лена негромко.

Стрелка спидометра перевалила за 200, рев движка без труда пробивает мою шумку.

– Что? – кричу я, – не понял

– Светомаскировка. – Лена тоже повышает голос. – Помнишь, в детстве в Севастополе? Ревели сирены и мы завешивали окна одеялами. Сидели при свечах, даже телевизор нельзя было включать.

Я усмехнулся:

– Да, помню. У нас во дворе говорили, что тем, кто нарушит режим светомаскировки, солдаты стреляют в окно из автоматов. Только сейчас какой в ней смысл? Ракете плевать, светло сейчас или темно.

Из глотки рвётся

нервный смех, и веселья в нём ни капли. Нервное возбуждение бурлит в груди, вырываясь наружу странными звуками. Я уже готов к любому исходу, лишь бы скорее. Нервная система пошла вразнос и вопила, что долго не продержится.

Я глянул на жену: она сидит спокойно, глядя вперёд, только закушенная губа выдает ее состояние. Почувствовав мой взгляд она попыталась улыбнуться. В глазах кипят слёзы.

– Прости, ты же знаешь, что я рёва.

Я сжимаю ее руку, улыбаюсь в ответ:

– Я знаю, что нет.

Правой рукой Лена прижимает к груди перепуганного Беньку. Он громко мяучит без перерыва с того момента, как скорость превысила 150 км/ч. Хорошо, не пытается вырваться. Обезумевший кот в салоне страшное дело. Была возможность убедиться, когда переезжали на Преображенку из Южного Бутово.

А если бы мы остались в Южном Бутово? Рванули бы на юг. Сейчас были бы уже далеко от центра. Вот тебе дивное преимущество жизни в замкадье, которое не приходит в голову риэлторам.

"Когда начнётся ядерная война, вам будет гораздо проще спастись, чем жителям каких-нибудь патриков. Подумайте, как они будут вам завидовать. Недолго…"

Сзади засияли белые пятна. Нас нагнала целая кавалькада. Первым пролетел чёрный гелик. Ослепил меня дальняком в зеркала, резким рывком обогнал, чуть не задев кормой переднее крыло. За ним ещё несколько машин, все внедорожники, для каждой я все равно что стоял. Кто-то, проезжая, сигналил. Не беженцы от ядерного взрыва, а свадебный кортеж. Я тоже вдавил сигнал.

Лена ткнула меня кулачком в плечо:

– Зачем?

– Да не знаю, какая уже разница? Просто так.

Вырвал бы болтливый свой язык. Зачем напоминать? Да может ничего ещё не будет. Может учения? И каждый раз, когда я думаю, что параною, реальность подкидывает очередное доказательство. Где-то вдалеке, где уменьшаются красные точки стопов обогнавших нас внедорожников, вверх ринулись ярко-белые штрихи. Они бесшумно улетали вверх, куда-то за кромку лобача, унося за собой последние сомнения.

– Это что?

– Противоракеты.

– Значит, точно?

– Теперь точно.

Я сжал её коленку.

– Ничего не будет. Самые мощные системы ПВО и ПРО вокруг столицы. Считай, что над нами непроницаемый купол.

– Ну да, – парирует жена ехидно, – и поэтому мы сейчас мчимся непонятно куда с перепуганным котом на бешеной скорости. Мы с трассы не слетим?

Я замотал головой в ответ. Это было бы слишком злой шуткой.

Трасса уже не была такой пустынной. Одна за другой нас обгоняли машины с более мощными двигателями. Они пролетали с рёвом своих многолитровых моторов, подтверждая максиму "Мощность=безопасность". Я попробовал добавить газу. Руль ещё больше отяжелел, рулежка стала неуверенной. Я понял, что малейшая оплошность, и мы улетим. Сбросил до 220.