Рыжий: спасти СССР
Шрифт:
– Она с ним гуляет? – спросил я.
– Она-то нет… – Витек улыбнулся. – А он с ней – да, но в мечтах. Но разве же это важно, когда тебе голову будут отрывать?
– Мимо проходит колонна работников торговли! Уже в первые месяцы текущего года было реализовано… – вещал диктор.
Мы подходили все ближе к эпицентру шествия, после которого колоны распадаются и люди расползаются. Тут культоргам и парторгам нужно не зевать – хотя бы собрать все транспаранты и флаги, чтобы сохранить имущество, частью до Дня Победы, но, скорее, до
Шествие на 1 Мая было не просто манифестацией с красной ленточкой на груди и с плакатами. В обязательном порядке подводились некоторые итоги трудовой деятельности предприятий и организации Ленинграда. Интересно, а что могли бы сказать про студентов ЛЭТИ?
"Студентами института было прогуляно: 315 лекций, 123 коллоквиума, 618 семинаров. Выпито… Выкурено сигарет… Из них Marlboro…"
Ну, этого, конечно, никто в громкоговоритель не скажет. С другой стороны, ну как молодёжи не веселиться?
– Делюга есть, – шептал мне прямо в ухо Витёк, любитель иногда вставить словечко из воровской фени. – Пришла партия левайсов, фирмовых. Восемнадцать пар отдают за одну норковую шубу. Ждать долго не будут, Илья Федорович ждёт от нас действий. Там мани хорошие.
Я старался не показывать своего недоумения. Делишки-то попахивают навозной фермой. В дневнике моего предшественника не было ни одного слова про то, что он занимается фарцой – но намёки я уже накануне слышал. Просто Чубайсов не делал глупостей и не упоминал в своём дневнике про тёмные делишки.
– Нет времени на всякие глупости, – сказал я.
– Глупости? Ты что, уже помешался на своём дипломе? Пойди к Батону, придумай что-нибудь, что кому-то нужна норковая шуба. У него же есть выходы на ГУМ, – как само собой разумеющееся сказал Витёк.
Батон – это мой отец. И у нас с ним никогда не было разговоров на предмет фарцы. Да, казалось, мой отец может достать всё что угодно. И у мамы, насколько я знаю, очень недешёвое пальто на зиму есть. В Советском Союзе мало иметь деньги, нужно ещё и найти, где и что купить. Аркадий Борисович Чубайсов знает злачные места.
– Что по мани? – спросил я.
– Какие мани, Тольчик? Восемнадцать фирмовых джинсов! – шептал прямо на ухо мне Витёк, периодически оглядываясь по сторонам.
Людям было не до нашего разговора, все шли вперёд, предвкушая следующий этап маёвки. Некоторые уже начинали сбегать в подворотни, покидая колонну – это те, кому не терпится накатить – беленькой или портвейна. Такие бегунки, весьма вероятно, быстренько хряпнут азербайджанского креплёного и вновь вольются в стройные ряды празднующих Первомай. Лишь только одно изменится – станут громче кричать приветствия и лозунги! Ну и радость, счастье, эйфория! Если присмотреться, то шествие все больше становится “счастливым”, еще бы с десяток километров, и все прямо на ходу в пляс пойдут, а после захрапят на асфальте.
– Ну так как, ты в делюге? Там верняк. Только я предупреждаю,
Вроде бы, Витёк даже собирался жениться на Кате, как только защитят диплом и он, и она. Нет, Витёк – далеко не последняя скотина, хотя и есть в нём гнильца. Но вот что касается коммерческой жилки, то тут Витька мало кто догнать бы мог. Однако одно дело – та жилка, другое – нарушение закона.
Мне деньги нужны! Очень, но… фарца может закрыть мне дорогу наверх, или в крайней степени усложнит ее.
– Вот ты где! – схватила меня под руку Таня. – А я там со своими. А вы идёте на маёвку? А давай с тобой сбежим! Чувак, не робей! Когда такое будет, что я тебе себя предлагаю?
Она ухмыльнулась, скрывая смущение под напускной крутостью.
– У меня после Дня Победы предзащита диплома, готовиться нужно, – сказал я.
Таня вмиг потупила глаза, даже отстранилась.
– Что еще? Я же… – сказала Таня.
– Ну? Ты чего? – я приобнял девушку. – Мы с тобой уже поговорили.
– Да! – резко сказала Таня, так что впереди идущий мужчина даже обернулся.
Девушка так держала свою руку, чтобы нет-нет, но коснуться моей. Я усмехнулся и взял Танину ручку. Она встала на носочки и потянулась к моему уху. Пришлось остановиться, чтобы девчонка не упала.
– Я согласна! – заговорщицки Таня мне сказала.
– Так и я не против? Но согласна на что? – спросил я.
Эти девушки… Пять жизней проживи, и можешь не угадать, на что именно она “согласна”. Мужское мышление более прямолинейно. Мы понимаем все однозначно.
Таня остановилась, серьезными глазами, человека принявшего, может и самое главное решение своей жизни, сказала:
– Ты мне нужен. Я хочу быть с тобой, пусть день, ночь, неделю… Сколько получится. Но быть с тобой и быть твоей. И честно-честно, я не буду просить замужества, или настаивать, требовать… Ты только честно скажи, когда соберешься уходить от меня… – на глазах Тани проступили слезинки. – Ну вот… Я это сказала.
– Что будет завтра никому не известно, – несколько слукавил я. – Давай жить настоящим. И сейчас я не хочу на маевку, я хочу побыть с тобой. И какой будет твой положительный ответ?
– Положительный ответ? – Таня рассмеялась, искренне, как могут только счастливые женщины. – С тобой, хоть в Америку.
Ой! Таня прикрыла рот и стала оглядываться.
– Как? Согласна проследовать за мной даже в эту грязь загнаивающегося запада? – рассмеялся я.
Я удобнее охватил руку девушки и мы стали пробираться через потоки людей, на выход.
Шествие двигалось по Невскому проспекту, уже в сторону Обводного канала, не так далеко от моего дома. В том, что родителей не будет дома, причём до позднего вечера, я был уверен. Так почему бы и да!