Рыжий: спасти СССР
Шрифт:
Вот как бы ни клеймили Сталина… Но страна тогда потрясающе быстро вышла из послевоенного кризиса. А потом… Хрущев кидался великими лозунгами, обещал верившим ему людям коммунизм через двадцать лет, исчезновение преступности, изобилие, о котором только можно мечтать. Но на проверку Хрущ получил даже голодные бунты, как в Новочеркасске, или протесты несогласных в Тбилиси. И нет Хруща, нет его обещаний, так приходят другие – и так обещают… но эти хотя бы что-то попытались что-то дельное сделать. Попытались…
А сталинские артели? Почему было их не вернуть? До сорока процентов внутреннего валового
Когда-то, в другой жизни, я сильно сопротивлялся, не желал становиться начальником, брать в подчинение людей. Всё равно пришлось, и я понял одну истину: получится организовать трёх человек, получится и тридцать. Но если не совладаешь с тремя подчинёнными – всё, не твое. Вот бы тестировать будущих начальников на тройке капризных сотрудников, а по итогам теста принимать решение о назначении! Хорошо бы! Директора этого ПТУ я бы точно протестировал на профпригодность.
Понятное дело, порядок – или, скорее, непорядок – выражался не только в мусоре. Прямо на газоне, за неподстриженными кустарниками, стояли курили какие-то парни – надеялись, что за этой зеленой порослью их не видно. Сделать замечание? Нет, пока, нет. Нужно понять систему, познакомиться с администрацией, для чего я тут и нахожусь, а уже после действовать.
– Эй, рыжий! Чё трешься здесь? Рыжий! Закурить дай! – выкрикнул один патлатый акселерат.
Он выделялся среди них пятерых высоким ростом. Переросток стоял в центре своей компании, окруженный остальными парнями, которые до того, как патлатый обратился ко мне, слушали своего лидера с благоговением.
– А ещё уважения я бы тебе отсыпал. Не учили, как к людям обращаться? – жестко отреагировал я.
Он ведь был явно учащимся, и во мне стал просыпаться Макаренко. А что великий педагог говорил про физические наказания за грубость? Стоит ли прощать фамильярность и даже прямое оскорбление в свой адрес? Нет, не стоит. Хотя сперва стоило бы поговорить. Я понимал, что иду в зверинец, где сила играет первостепенную роль. Если проглатывать оскорбления, то они повторятся, я стану не преподавателем, а просто “Рыжим”. И главное, где-то я даже понимаю парней. Ненавижу рыжих!
– Дядя, не тебе учить меня вежливости, – осклабился великорослый детина.
Акселерат посмотрел на свою “банду” – от него ждали решительного отпора. Авторитет лидера был под угрозой.
У меня было своё представление о педагогике и о том, как нужно себя вести в таком коллективе подростков. Пусть на меня окрысятся все те педагоги, которые ратуют лишь за любовь и силу убеждения. Но часто эти цивилизованные подходы в глазах трудновоспитуемых видятся лишь слабостью. Это в студенческой среде можно еще убеждать, хотя и там всё, по большому счёту, держится на санкциях и угрозах. А этих не испугать даже и исключением из комсомола. Да я и не вижу значка комсомольца на поношенной ветровке неформального лидера.
– А теперь рассудим… –
Переросток стоял, как оплёванный. Он не сразу понял, что только что я его обложил оскорблениями так, что и с мылом не вымыться. Но не со мной ему бодаться в красноречии.
– Бондарь, а он тебя тупым назвал, и это… по-всякому, – установившуюся тишину нарушил маленький шкет с почти лысой головой.
И почему в компании всегда такие вот появляются, которым нужно обязательно напомнить, что их кумир только что получил словесную оплеуху? Подстрекатель! Таким бы я отвесил на пару подзатыльников больше, чем остальным.
– Слышь… Это… А в морду тебе не дать? – растерялся явный хулиган по кличке Бондарь, решив использовать единственно понятный ему язык угроз.
– Во-первых, многоуважаемый товарищ Бондарь, отдача замучает. Как-никак, я обладатель черного пояса по карате, постоять за себя могу. Во-вторых, ты же не урод конченный, чтобы начинать драку без причины. Или пацанские правила для тебя не писаны? – продолжал я давить на акселерата.
Что до карате, то я специально пугал именно этим видом… Пока еще не спорта, а таинственным боевым искусством, ведь сейчас многие верят, что каратист “одним махом семерых побивахом”. Карате пока запрещено, только в следующем году должны разрешить секции. Но я мог бы и ответить за свои слова, если нужно.
С первого дня своего пребывания в новом телея стал заниматься над собой. В прошлом-то я был спортсменом, мастером спорта по самбо, но не без оснований считал себя еще и каратистом. Так что понимание, как нужно развивать свое тело, знания, чем отличается маваши-гери от еко-гери или уракена, имелись. Утренние пробежки, занятия на спортивной площадке, груша в квартире… Пока так и тренируюсь. Но я уже явно не мальчик для битья.
Что же касается “пацанского кодекса”, к которому я апеллирую, то и его нужно было знать. Нельзя даже подходить к подростковому сообществу, если не знать, чем оно живет. Кулаки сразу чесать нельзя, зато можно прижать их авторитетом. Да и уничтожать Бондаря я не собирался. Одно же дело проучить рыжего, да я и сам бы мог не сдержаться и надавать тумаков парню со ржавым цветом волос, но другое – сцепиться с каратистом, да и при условии нарушения негласного кодекса. Ведь для драки нужен повод, которого я не дал.
– Расход? – улыбнулся я.
– Расход, – хмуро, но ровно подтвердил парень.
– Так а с папироской-то как? – маленький провокатор не унимался.
– Заглохни, Молекула! – вызверился Бондарь на своего приспешника.
– Что тут происходит? – услышал я грубоватый, требовательный женский голос.
Резко распахнув входную дверь, на крыльцо центрального входа вышла… Нет, выплыл ледокол.
– А мы ничего, Мариам Ашотовна. Разговариваем, – спрятав дымящийся окурок за спину, сказал Бондарь.