Ржаной хлеб
Шрифт:
ПЕРВЫЕ ВЕРСТЫ СИБИРИ…
Заросшая кустарником мелководная речушка Ук петляет вблизи старого спиртового завода, и якобы от этих сочетаний само собой родилось у городка название — Заводоуковск. Растянулся город вдоль большака километров на десять, и такое впечатление, что здесь всего одна длинная узкая улица. Да оно так и есть, потому что сразу же за этой улицей, за первыми ее домами, начинаются пологие холмы и увалы, поросшие высоким чистым сосняком. В жаркую летнюю пору неподвижный воздух так густо настаивается здесь хвойными ароматами,
— А в Сибири везде хорошо, — говорят местные жители. — У нас-то тут еще только первые версты сибирские, а вот дальше — глаз не оторвать…
Помимо асфальтированного большака проходит через город железнодорожная магистраль. Да не простая — транссибирская, самая протяженная в мире. По ночам, в тишине, да и днем тоже, на всю округу слыхать рокот тяжелых составов. Несутся они один за другим, бесконечно, и когда поезда не опаздывали, горожане сверяли по ним время: «Иркутский прогремел», «Россия» на восток прошла», «Читинский топает»…»
Любовь и гордость за свои места в Сибири как-то особенно заметны. Полноправным заводоуковцем считает себя и Николай Андреевич Чалков, первый секретарь здешнего райкома партии. Почти каждое утро, невысокий, спортивно подтянутый, выходит он из дома пораньше, чтобы посмотреть на город, подумать и сосредоточиться наедине перед своим рабочим днем. Прохожие пока встречаются редко. Они здороваются с ним. Здороваются каждый по-своему. Один с радостью через улицу крикнет, второй по-старинному шапку приподнимет, а третий просто молча головой кивнет и глаза вниз опустит. Он не всех знает в лицо, а его-то уж все знают в районе: вожак, за все ответственный…
Прилетев в Тюмень, я, конечно же, как и многие, навострил было лыжи куда-нибудь к Харасавэю, в Уренгой, на Ямал, в Надым, но Геннадий Павлович Богомяков, первый секретарь обкома партии, интересно и образно рассказав об уникальном тюменском крае, посоветовал:
— У нас ведь не только газ да нефть, трубы да новые города. Наша область хлебная. Мы сами себя кормим и другим даем. Урожаи приличные снимаем, в деревнях народу старательного много, партийные работники Продовольственную программу держат под строгим контролем…
Вот и оказался я вместо знаменитого Севера на юге области, в местах самых крестьянских и хлебных. Заводоуковский район — один из них. В прошлом году здесь собрали по тридцать три центнера зерна на круг, сверх плана дали много мяса и молока, столичное знамя получили. И вообще с землей упорно работают, настраивают людей на главное — на большой конечный результат. И некоторые новшества в аграрных делах исходят лично от первого секретаря райкома партии, агронома по образованию. Николай Андреевич Чалков при значительной промышленности, которая есть в Заводоуковске, вопросами сельского хозяйства занимается сам. Это основная ноша района. А коль основная, она и должна лежать на плечах первого секретаря.
Застал я Николая Андреевича в райкоме. Кабинет у него как бы полупустой: никаких показательных снопиков в углу, стеблей кукурузных. Небольшой шкаф с книгами да карта во всю стену. Как раз принесли суточную сводку,
— Там получка была — вот она и причина… Один работник выпьет, компрессор не включит вовремя, всю ферму посадит. Что сделаешь? Не изжили пока этот проклятый грех…
Он тяжело вздохнул, как-то весь сжался, снял очки и торопливо стал разрывать пачку с сигаретами. Весь аппарат райкома может не спать сутками, разрабатывая идеологическое обеспечение, разные формы наглядной агитации, но никто не оценит их стараний, если дела в районе будут отставать. Партийная работа, отдача ее всегда должны быть материальны, зрительны. На селе — это хлеб, молоко и мясо. Это планы, качество, перевыполнения. Но как этого достичь? А вот как хочешь, инструкций для райкомовцев нет, особенно для первых секретарей. Они отлично должны знать все виды производства, но агрономам, зоотехникам, конкретным хозяйственникам не уподобляться. У них есть свои рычаги — это кадры, партийные организации на местах, специалисты.
Николай Андреевич говорит о своих районных руководящих товарищах и вообще о людях метко, досконально и уважительно. По его коротким, но емким характеристикам я представляю и Комольцева, председателя райисполкома, Легезу, который возглавил недавно РАПО, механизатора Кобылкина, секретарей райкома Есионова и Князеву, председателей колхозов и звеньевых. Ум, такт и талант партийного вожака в том и заключается, чтобы, сколотив вокруг себя толковое деятельное ядро, Стоять как бы в стороне, не давая понять, что все тут только на тебе и держится…
Даже здесь, в Сибири, весна в этом году началась рано. Третья неделя марта, а уже вовсю звенят капели, растеклись лужи на дорогах, летят из-под колес брызги…
Мы едем в колхоз имени Жданова, самый дальний в районе. Там надо переизбрать секретаря партийной организации. Именно сегодня туда Чалков и собирался. Он просто так, лишь бы поглядеть, по хозяйствам не мотается. Первый секретарь мельтешить не должен. Конечно, всегда найдется по пути дело, но лучше уж планово, солидно, с пользой для себя и людей…
Центр ждановского колхоза — село Колесниково. Самая первая поездка у Чалкова, когда избрали его в Заводоуковске первым секретарем, была в это хозяйство. Он узнал, что колхоз этот очень запущен, доведен, как говорится, до ручки. Вот и решил Чалков начать свою новую службу с особо трудной точки. Так его учили опытные партийные работники. Личный пример хорош при любой должности.
А в крестьянских делах Николай Андреевич толк понимает, сам из крестьян. Он здешний, тюменский, из деревни Истошино Бердюжского района. Там и сейчас живет его мать Домна Михайловна. А отец погиб в сорок втором под Сталинградом. Был он бригадиром в колхозе. Старики его до сих пор помнят: «Андрей Парфеныч-то? Да у него, бывало, земелька всегда как пух взбита, выше его по урожаям никто не стоял».