Ржавая Хонда (сборник)
Шрифт:
Принимаю у присматривающего за балаганом парня следующий нож. Парня зовут Мирик. И такое впечатление, что он с детства напуган: круглые глаза, порывистые движения, плечи развернуты от меня, будто всё время готов к бегству.
Елена раскручивает колесо. Когда разноцветные фигуры сливаются в мутную размытую окружность, она с визгом отскакивает от барабана, а я бросаю нож. Мирик опускает рычаг тормоза, и задолго до полной остановки мишени видно, что нож по самую рукоять сидит в центре синего треугольника. Смех и одобрительные вопли отдыхающей
Вдоль обода бегут разноцветные фигуры: круг, квадрат, треугольник… В половине из них уже сидят ножи – моя работа. Вокруг толчея, потеха, смех. В сторонке мрачно кучкуются санитары – смешные ребята, почему-то уверены, что следующим отбоем я поверну с ними обратно.
Мирик протягивает мне очередное лезвие, но сквозь толпу к нам пробивается коротышка с длинными нечёсаными волосами.
– Довольно! – кричит коротышка.
В толпе улюлюкают и свистят.
Хорошо у них здесь! Ярко и красочно. Аттракционы эти… как-то по уму скроено. Надо будет в Коврове такое же веселье замутить.
Что и говорить: неправильно мы живём. Хорошо как-то купец сказал: зачем костьми ложиться под природу, если есть возможность её оседлать?
– Хватит! – сипит коротышка, отпихивая от меня Мирика. – Или пусть бросает за твой счёт.
Тот краснеет и делает несколько шагов назад.
– В чём дело, Зиновий? – кричат коротышке из толпы. – Следующего простака разведёшь, а Рыжий пусть ещё покидает.
Зиновий в ярости бросается на толпу, а та в шутливом испуге расступается перед ним.
Мне не всё понятно из этого обмена репликами, но, что бросать мне больше не дадут – сообразил.
– Выигрыш давай! – требовательно наступает на Мирика Мара.
Елена приветливо машет нам рукой, шагая по свободному от публики коридору между мишенями и мной. Санитары не меняют своего положения, сумрачно и с осуждением наблюдая за происходящим. Парень отсчитывает Маре фантики и с явным облегчением проходит мимо Елены к своему барабану. Смотрю, как он с заметным усилием вынимает ножи из мишеней.
– Теперь мы можем покататься на депутовых шарах! – радостно смеётся Мара, прижимаясь ко мне с правой стороны.
– А корзинки там трёхместные! – горячо шепчет в ухо Елена слева.
Выбираемся из толпы и движемся к огромному шару, насаженному на широкую трубу, вертикально уходящую в землю. Шар рвётся ввысь, это видно по натянутым верёвкам, которые опутывают шар сеткой. Верёвки дрожат и пританцовывают, не давая шару возможности подняться. Неподалеку в небе реют два таких же шара, удерживаемые верёвками. Шары подняты на приличную высоту – в половину башни Сергея.
«Глупо, – думаю про себя, – если вся фишка в широте обзора, то лучше забраться на крышу амбара». Потом понимаю, что подъём на башню и неминуемый спуск оттуда – будут стоить немало сил и пота. А тут – садишься и поднимаешься! Хорошо!
Мара отсчитывает фантики потрёпанному мужичонке в кепке, он кивает на стоящую рядом корзину. Мы заходим внутрь и усаживаемся
– Стервятники?!
Мужичонка в кепке вздрагивает и втягивает голову в плечи.
Осторожно глажу ворсистые верёвки:
– На кого ловили, друг?
Но человек в кепке не спешит радоваться предложенной дружбе – деловито отбрасывает стопорный рычаг, горловина шара съезжает с трубы, нас дёргает, и под жизнерадостный визг девушек мы быстро поднимаемся в небо. Санитары остаются внизу: мрачной чёрной кляксой посреди разудало-цветастого праздника.
– Милый, прошу тебя, будь с ними осторожней, – говорит Елена, перехватив мой взгляд.
– Это плохие люди, – поддерживает подругу Мара. – Сталкиваться не приходилось, но слышала о них много ужасного и невозможного. Даже если половина историй о них придумана, нам следует быть начеку.
Мне приятна их забота. Приятно, что они сидят рядом. С наслаждением вдыхаю запахи их тел, откидываюсь чуть назад, чтобы их волосы одновременно лежали на моём лице. Шар всё ещё поднимается. Посидели – чуть, но кажется, что уже вровень с башней Сергея.
Делаю вид, что рассматриваю ширящийся горизонт, но на самом деле ловлю редкие минуты счастья, когда на своём месте, и всё путём…
Какой же Каин придурок! Когда купец показывал, как менять девушкам батарейки, закатил глаза и хлопнулся в обморок. Теперь сторонится, не замечает их, не разговаривает…
Да и купец хорош! Сперва запугал местью хохлов, потом вспомнил о батарейках, а под конец начал уговаривать вернуть женщин в Шостку, потому что нехорошо и несправедливо.
Ясное дело – псих! Что хорошо сегодня – не будет плохим завтра, а «справедливо» – это когда мне хорошо. Сейчас, к примеру, не вижу повода для грусти. А главная приятность – редкое сочетание интересов: моим спутникам нужны склады, мне и Сергею – начало Тьмы, девушкам нужен я… ну или мне так кажется, что им нужен я, но разве это имеет значение? Пока мне так кажется – полный порядок и трижды по три раза «хорошо»!
Правда, есть ещё санитары – этим зачем-то нужно вернуться со мной в Московию. Но, несмотря на опасения девушек и предостережения мужской части нашей команды, ни опасности, ни вреда я от этих людей не вижу. Они думают, что следующим отбоем я поверну с ними в обратный ход. А я не спорю. Не вижу причин портить им настроение сегодня, если завтра всё равно будет по-моему или никак.
Странные они: «чистота крови», «безупречные гены», «необходимые меры для процветания расы»…
Хорошо ещё, что это безумие не разделяют мои товарищи. И Каин за выживание человечества. И купец. А Данила с Иваном даже жизни свои посвятили этому самому процветанию. Девушки по доброй воле людей пачками выращивают, исключительно ради человечества. Но что-то незаметно, чтобы мои приятели в целях всеобщего благополучия испытывали потребность кого-то до смерти замучить.