Ржавчина и соль
Шрифт:
И проснулся.
Гостиница «Старый очаг» была маленькой, ветхой и очень дешевой. Он выбрал ее по совету Ника, который напомнил о важности сохранения инкогнито. Никто не подумает, что молодой помощник верховного судьи Соединенных Земель Малиры живет в этом клоповнике. Старый Ник, его друг, наставник и по совместительству тот самый верховный судья, лорд Николас Элви, предупредил Джима, что раскрывать себя следует, только если не останется выбора.
Будучи пришедшим из ниоткуда «инициативным болваном», он сможет избежать нежелательного внимания со стороны властей Оршена. А в том,
И Джим докопается до правды.
Не просто узнает, кто убил его сестру и отца, но и уничтожит этого мерзавца.
Запах выпечки щекотал ноздри, и Джим решил, что будет неплохой идеей позавтракать. А потом он пойдет на Книжную улицу, дождется полудня и наконец поговорит с Норой Синклер.
Через две недели бесплодных попыток выяснить, чем занимаются Нора и Клайд Безгрешный, Джим сдался. Он и сам не до конца понимал, почему медлит. Пусть священника он достать не может: служители Истинного Бога стояли выше людских законов, – однако с продажной женщиной можно не церемониться. Да, придется раскрыть свое инкогнито, но это того стоит. К сожалению, пока что Нора – его единственная зацепка.
В период исчезновения Дианы она была молоденькой воспитательницей в доме призрения леди Грейв.
А в день, когда нашли тело сестры Джима, приют сгорел. Пламя пожрало здание вместе со всеми обитателями.
Как выжила Нора?
Джим не знал. Но очень хотел это выяснить.
Хотел понять, как этой женщине удалось заставить Виктора Беккета потерять голову до такой степени, что он продолжал ходить к ней на свидания даже в то время, когда исчезла его дочь.
Десять лет назад, когда Джим был еще наивным школьником, он думал, что отец ищет утешения, глядя на других детей.
Но причина была намного прозаичнее.
И ниже.
Может, поэтому Джим медлит сейчас? Который день он просто ходит кругами, наблюдая за этой женщиной и ее спутником, не смея приблизиться и сделать то, что давно решил?
А может, он просто боится правды?
Потому что в глубине души понимает: молоденькая девушка без связей и титула вряд ли могла противостоять напору влиятельного прокурора, воспылавшего к ней внезапной страстью…
Шлепая босыми ногами по холодным доскам пола, Джим подошел к окну и прищурился, глядя на залитую солнцем Серую улицу. Рядом с гостиницей располагалась гончарная мастерская, лавка скорняка и представительство гильдии ткачей.
Сегодня Беккет впервые видел Серую улицу при свете солнца, и, надо сказать, ничего не изменилось. Даже яркие лучи не смогли дать этому месту хоть каплю цвета.
Почесав щеку, Джим понял, что неплохо бы и побриться: светлая щетина смотрелась неуместно, придавая его облику чрезмерное добродушие. В детстве Джима называли ангелом: уродившись в прабабку со стороны матери, он мог похвастаться безупречной платиновой шевелюрой, пушистыми ресницами и яркими голубыми глазами. Повзрослев, на ангела он походить перестал, не избавившись, впрочем, ни от прозрачности взгляда, ни
Также она мечтала последовать его примеру и стать прокурором, не желая слышать о том, что женщинам это не позволено.
Она была очень умной. Талантливой. Самой лучшей сестрой в мире.
А потом ее задушили и кинули тело в воду.
И все потому, что ее отец перешел дорогу кому-то влиятельному.
Иногда Джим думал, что им с Дианой не повезло быть детьми такого человека.
Потому что власть имущие в своих играх не жалеют никого. Даже маленьких девочек, единственной виной которых является то, что они попались на глаза какому-то выродку.
Накинув теплый халат, Джим подошел к прикроватной тумбочке и позвонил в колокольчик, вызывая служанку. В «Старый очаг» до сих пор не провели водопровод, но, несмотря на некоторые неудобства, это было Джиму на руку. В столице Беккет вдоволь насмотрелся на хлыщей, которые не могли даже исподнее надеть без слуг, а ведь большинство из них занимали высокие должности.
Может, поэтому Старый Ник выбрал его, когда искал себе помощника? Джим был молод, амбициозен, прилежен в учении, а еще умел драться. Только потом наставник узнал, почему Джим стал таким. Но выбором, очевидно, был доволен. И даже отпустил его в Оршен, снабдив сопроводительным письмом, если у Джима возникнут проблемы.
Прошло несколько минут, прежде чем в дверь постучали, и в номер заглянула молоденькая девушка лет восемнадцати.
– Вам что-то угодно, господин Беккет? – пропищала она, испуганно глядя на него.
Ну вот. Опять начинается.
– Принеси мне воду для умывания, – распорядился Джим, снова почесав небритую щеку.
Может, он преувеличивает и щетина не придает ему никакого добродушия? За две с половиной недели, что он находится здесь, еще ни одна служанка не смогла посмотреть на него иначе. Все его страшатся.
Впрочем, дело не в щетине. Старый Ник говорил, что у Джима очень тяжелый взгляд. Колючий и пронизывающий, вкупе с голубыми глазами производящий неизгладимое впечатление. Что поделать, от мальчишки с ангельским лицом ничего не осталось. У него все отобрали. Выжгли душу до основания. А ведь говорят, что глаза – ее зеркало.
– Может… может, вам завтрак подать? – тоненько спросила служанка.
Ее милое лицо напомнило Джиму про Нору Синклер.
– Нет. Только воду. И побыстрей, – отрезал он и отвернулся к окну.
Старый Ник всегда говорил, что женщины – это зло. Их души – это обитель порока и грязи. Даже самая невинная на вид девушка может таить в себе опасность.
«Они будут мило улыбаться, гладить тебя по голове и сочувственно вздыхать. Но это не помешает им вырезать твое сердце, – говорил судья. – Опасайся женщин. Именно в них заключены все грехи этого мира».
Джим не разделял этих взглядов полностью, но считал, что здравое зерно в рассуждениях присутствовало. Отца Джима погубило ложное обвинение. И он мог бы дать отпор своим недоброжелателям, если бы не потерял голову от молоденькой Норы Синклер.