Ржев – Сталинград. Скрытый гамбит маршала Сталина

Меньшиков Вячеслав Владимирович

«Справка на агента 2-го отдела НКВД «Гейне»

16 января 1942 года:

«Демьянов Александр Петрович, 1910 года рождения, уроженец города Калуги, русский, беспартийный, образование высшее, по специальности инженер-электрик, изобретатель, в 1932 году арестовывался ОГПУ по подозрению в организации коллективной читки мемуаров Шаляпина, освобождается без последствий… За время работы с нами показал себя инициативным, волевым, способным, любящим разведывательную работу агентом. “Гейне” знает подрывное дело, хорошо знаком с электро– и радиотехникой. Был подготовлен для работы в Москве на случай захвата ее немцами. Изъявил согласие выполнять любое боевое поручение… “Гейне” согласен идти в тыл врага для выполнения специального задания по агентурному делу “Монастырь”…». [22]

Для

всех участников операции «Монастырь» существовало одно строгое правило: они знали только то, что им было необходимо знать для выполнения своих заданий. Подчас очень опасных, связанных с риском для жизни. Но даже после войны они не имели права рассказывать, что и как происходило с «монархистами» из «Престола» или об их непосредственном участии в операции «Монастырь». По большому счету, наученные не интересоваться лишним, они даже и не стремились узнать больше.

Также ничего не знали об этой работе контрразведчиков военачальники того времени – Жуков, Василевский, Конев и все другие, кроме конкретных исполнителей вышеназванной операции. Они даже не предполагали, что, кроме того что боролись с фельдмаршалом фон Клюге и генерал-полковником Моделем, по большому счету, под Ржевом они воевали в том числе и против планов своего Верховного. Сталин очень хитро, умно и тонко вел свою радиоигру-дезинформацию. При этом он активно использовал воинские таланты советских генералов, но, повторимся, «втемную». Только так ему было нужно поступать для выполнения стратегического замысла в операциях «Монастырь» (Москва), «Уран» (Сталинград), «Марс» (Ржев).

А «монархисты-подпольщики», непосредственные участники организации «Престол», не смогли бы ничего сделать для немцев. Такие просьбы противника качественно исполняли опытнейшие работники 4-го управления НКВД и некоторые другие доверенные лица из особой команды вождя. Так что монархическая организация «Престол» внесла свою лепту в победу над фашистами, а прикованный к инвалидной коляске русский поэт Садовской не по своей воле оказался при «деле», которого ему так долго не хватало в жизни.

Однако никто не может возразить против того, что существующая больше на бумаге монархическая организация «Престол», возможно, так толком ничего и не сделала бы в годы войны, если бы в центре ее, также волею судьбы, не оказался такой агент НКВД, каким являлся Александр Петрович Демьянов. К великому сожалению, Верховный настолько засекретил большинство сведений об операции «Монастырь», что в поле зрения историков, журналистов и писателей фигура советского агента «Гейне» попала только после развала СССР, в лихие 90-е годы двадцатого столетия.

Мне же оставалось терпеливо собирать открытые для публикации материалы, а потом, после их кропотливого анализа, более подробно рассказывать читателям о человеке, который по праву был в центре этой операции и смог, преодолев многие препятствия на своем пути, сделать все для того, чтобы она успешно осуществилась.

Как состоялся спецагент «Гейне»?

Александр Петрович Демьянов (псевдоним в НКВД – «Гейне», в Абвере – «Макс», «Капитан» и др.) – сотрудник органов госбезопасности (внешняя разведка и контрразведка), родился 19 октября 1910 года.

Он принадлежал к знатному роду. Его прадед, Антон Головатый, был первым атаманом кубанского казачества, основателем города Екатеринодар. Отец, полковник царской армии, пал смертью храбрых в 1915 году. Дядя Демьянова, младший брат его отца, был начальником контрразведки белогвардейцев на Северном Кавказе. Схваченный чекистами, он скончался от тифа по пути в Москву.

Мать Александра, выпускница Бестужевских курсов, признанная красавица Санкт-Петербурга, пользовалась широкой известностью в аристократических кругах бывшей столицы. Она получила и отвергла несколько приглашений эмигрировать во Францию. Ее лично знал генерал Улагай, один из лидеров белогвардейской эмиграции, активно сотрудничавший с немцами в годы войны.

До 1914 года Демьянов жил и воспитывался за границей. Детство и юношество его было омрачено картинами террора, как белого, так и красного, которые ему пришлось наблюдать во время Гражданской войны. После того как мать отказалась уехать во Францию, они возвратились в Петроград. Он начал работать электромонтажником, учился в политехническом институте, из которого был отчислен как «социально чуждый элемент». Получить высшее техническое образование ему в то время было невозможно из-за непролетарского происхождения.

В 1929

году ГПУ Ленинграда по доносу его друга Терновского арестовало Александра. Причина? Чтение запрещенных стихов, которые он очень неосторожно, с вдохновением, декламировал своим друзьям, тем более поэта непролетарского, к тому же немца – Генриха Гейне. Это ли не предательство дела рабочего класса?! Преклонение перед буржуазным упадническим искусством Запада? А еще добавились незаконное хранение оружия и антисоветская пропаганда. Сегодня уже известно, что на самом деле пистолет ему подбросили. В результате проведенной акции Александр был принужден к негласному сотрудничеству с ГПУ.

Вот как описывает этот давний эпизод Эдуард Шарапов – писатель, ветеран Службы внешней разведки – в своей интереснейшей книге «Судоплатов против Канариса»:

«Александр молча слушал, опустив голову, и, наконец, решился:

– А пистолет?

– Что пистолет? – не понял следователь. Затем по его губам пробежала слабая улыбка, и глаза стали хитрыми.

– Я же не спрашиваю, откуда у вас пистолет. – Он помолчал и продолжил: – Вы должны понимать, что за хранение оружия несете уголовную ответственность. Вы же умный человек, так ведь? – и он внимательно посмотрел на Демьянова.

– Ну, так как, Саша? – резко прозвучал голос следователя.

– Я согласен, – почти прошептал Александр, а у самого вихрем пронеслось в голове: “Прав ли я?"

Но капитан, к счастью, не умел читать чужие мысли. Он бодро произнес:

– Отлично. Я почти не сомневался, что мы найдем общий язык. Теперь только формальности – необходимо документально подтвердить нашу договоренность. Он протянул Александру ручку и чистый лист бумаги и, расхаживая по комнате, начал диктовать: “Подписка: я, Демьянов Александр Петрович, добровольно обязуюсь оказывать помощь органам государственной безопасности в борьбе с врагами советской власти. Обо всех известных мне фактах буду сообщать письменно, под псевдонимом…"

Следователь замолчал, вопросительно взглянув на Демьянова.

– Каким? – поинтересовался Александр.

– Это на ваш выбор. Можете взять любое имя или фамилию.

– Обязательно русские? – задумчиво спросил Саша.

– Нет, какое хотите.

Демьянов глубоко вдохнул и выдохнул:

– “Гейне".

– “Гейне” так “Гейне”. И число, – добавил следователь.

Следователь свернул расписку вчетверо и убрал ее в нагрудный карман гимнастерки.

Потом они снова пили чай с бутербродами и подробно обсуждали, где, когда и с кем Александр Петрович, теперь уже агент “Гейне”, будет встречаться. В ленинградском “Большом доме” начался рабочий день. По коридору застучали сапоги. Кто-то заглянул в дверь, но тут же закрыл ее. Наконец, договорившись о том, как ему объяснить матери свое ночное отсутствие и ответить на вопросы любопытных соседей, следователь подписал пропуск…» [23]

А у Демьянова после встречи в НКВД еще долго продолжали звучать строки его любимого, но теперь запрещенного поэта:

Не подтрунивай над чортом,Годы жизни коротки,И загробные мученья,Милый друг, не пустякиА долги плати исправно.Жизнь не так уж коротка, —Занимать еще придетсяИз чужого кошелька! [24]