Ржев – Сталинград. Скрытый гамбит маршала Сталина
Шрифт:
Вербовали агентуру вербовщики, известные под кличками: Роганов Николай, Потемкин Григорий и ряд других, официальные сотрудники команды – Жарков, он же Стефан, Дмитриенко и др.
Осенью 1941 года при абвер команде была создана Борисовская разведывательная школа, в которой проходило подготовку большинство завербованных агентов. Из школы агентура направлялась в пересыльно-переправочные пункты, известные под названием С-лагеря и штате-бюро, где получала дополнительный инструктаж по существу полученного задания, экипировалась согласно легенде, снабжалась документами, оружием, после чего передавалась в подчиненные
Следуя за группой немецких армий «Центр», «Сатурн» прошел через Беларусь в 1941-м, отступая в 42-м, возвращался через Оршу и до июня 1944-го базировался в Минске. Школа в Борисове, где готовили разведчиков и радистов, существовала с октября 1941 года – весь период оккупации. В Минске с осени этого же года действовал
С-лагерь, через который велась заброска агентуры в советский тыл и прием возвращающихся с задания.
Начальник Абверкоманды-103 подполковник Феликс Герлитц был уроженцем Гамбурга. Ему исполнилось 53 года. Он был среднего роста, стройный, облысевшую голову обрамлял венчик седых волос, а синие глаза указывали на его арийское происхождение. Шеф абвера Канарис хорошо знал Герлитца, поэтому и назначил его на направление главного удара германских войск. Начальник команды старался оправдать доверие своего могущественного шефа. Неслучайно Канарис приезжал в Борисов, где посещал школу разведчиков Абверкоманды-103.
Герлитца выручал большой опыт, приобретенный еще в довоенное время, а потом во время войны в Польше и Франции. Разведку он любил, приветствовал борьбу интеллектов, когда нужно было предугадывать шаги противника и продумывать свои натри хода вперед. Поэтому Герлитц уже сам пытался перепроверить русского, и немудрено: вся дальнейшая ответственность за работу нового агента ложилась и на него. [12]
Александр Демьянов продолжает свои воспоминания:
ДОКУМЕНТ ИЗ АРХИВА
«Судоплатов против Канариса»
…Прибыв в Смоленск, мы остановились недалеко от концлагеря. Меня поместили в домик, стоящий в стороне от основной территории лагеря. В нем жили предатели и специалисты, которых должны были отправить в Германию. Они стали расспрашивать, как я попал к ним. (Я понимал, что наблюдение за мной ведется неустанно). Я ответил, как меня инструктировали немцы, что был в командировке и, когда немцы заняли город, не успел уехать. Некоторое время спустя меня отвели в барак на территории лагеря, где в «вошебойке» пропарили всю мою одежду. В бараке я видел, в каких ужасных условиях содержатся пленные. Больные находились прямо на полу. У двери лежал умирающий, и дверь на пружине ударяла его, когда кто-нибудь входил в барак.
Все пленные были страшно истощены, так как кормили их баландой. Конвоиры не скупились на удары прикладами. Заставляли всех слушать проповедь предателя-священника. В лагере всюду висели дощечки с надписями: «Пленный, тебе трудно, но в этом виновато твое правительство, которое не вошло в международную конвенцию Красного Креста».
…И снова допрос в управлении лагеря. Офицерам абвера мне вновь пришлось повторить версию моего перехода. Они интересовались моей специальностью и знаниями в области радио и электротехники. Просили начертить схему моего передатчика.
В управлении лагерем сообщили, что скоро начнутся мои занятия с инструкторами, которые будут меня сопровождать во избежание неприятностей. Русский,
Занимались целыми днями. Кормили нас обедом и выдавали бутылку немецкой водки. После занятий один из инструкторов отводил меня обратно в лагерь…
Во время занятий мне с большим трудом приходилось скрывать, что я умею работать на телеграфном ключе. Когда я, по мнению инструкторов, уже освоил радиопередатчик, мне доверили вести передачу и прием радиограмм в Центр и из Центра. Передачи из Центра подписывались «Капитан» (это была моя новая кличка).
В домик предателей часто заходил немецкий солдат, при появлении которого раздавалась команда «Встать!». Это был зондерфюрер Гисс, начальник лагеря, наместник фашистской партии. Он ко мне относился с симпатией, угощал сигаретами и справлялся о здоровье. Через солдат передавал консервы и сигареты. Я щедро делился этими подачками со своими инструкторами. Они стали откровеннее со мной, уважительнее относиться, видя такое внимание Гисса ко мне. Во время занятий даже оставляли на некоторое время одного, а вечерами играли со мной в карты.
Через несколько недель после окончания подготовки состоялась встреча с высшими представителями фашистской партии, на которой сообщили, что меня должны отправить в Москву, уточнили задачи и время моих передач, связи с «организацией» по подрывной работе в столице. Условились, что «курьеры», прибывающие в Москву, являться будут к отцу жены, а он будет уведомлять меня об их прибытии. Делалось это для того, чтобы не вызывать подозрения (отец был практикующим врачом).
На следующий день я в сопровождении лейтенанта и капитана прибыл в Минск. Оттуда меня должны были отправить самолетом, чтобы с парашютом высадить за линию фронта, а далее я должен добираться до Москвы.
В Минске меня определили на частную квартиру. Провели очередной инструктаж, вручили для «организации» пакете деньгами, необходимые радиодетали и обещали за мной заехать. Прошло три дня, но никто не приезжал. Я стал беспокоиться, не случилось ли чего. Может быть, я совершил просчет? Чувствовал, что за мной наблюдают.
Жильцы квартиры пытались со мной заговаривать. Им хотелось узнать мою реакцию на происходящие события. В городе ежедневно немцами совершались зверства. Однажды я увидел из окна, как немцы гнали, жестоко избивая, группу людей. Как пояснила мне соседка, это вели на очередную казнь советских партизан. Она рассказала и о том, что немцы создали в гетто внутреннюю охрану из евреев. Вооруженные палками, они должны были натравливать евреев друг на друга. Целые семьи кончали жизнь самоубийством, так как не могли вынести пыток. И как бы в подтверждение ее слов на улице появилась колонна элегантно одетых, но босых женщин. Их подгоняли плетками немецкие солдаты и потешались, спуская на женщин озверевших псов, которые рвали на них меховые манто. «Это гамбургские еврейки, их гонят на работу», – сказала все та же соседка, не спуская с меня глаз. Я старался ни на что не реагировать и молчал.