Ржевская дуга генерала Белова
Шрифт:
Итак, Исаак Жоров, врач, армейский хирург. Прилетел — не по своей воле, по приказу — из советского тыла в район окруженной группы Ефремова в середине марта 1942 г. Когда в апреле резко осложнилась боевая обстановка, назад, в советский тыл улетать отказался, пошел с М.Г. Ефремовым через бои, через равный ефремовскому риск гибели, на восток — к линии фронта. И вот тут произошло нечто, позволяющее исследователям судьбы группы Ефремова задавать относительно Жорова вопросы, сводящиеся к следующему:
— Почему в послевоенные годы И.С. Жоровым крайне противоречиво, с пробелами излагались обстоятельства своего спасения в момент разгрома группы Ефремова и после него?
— Был ли Жоров в составе группы Ефремова в
— Сотрудничал ли Жоров с немцами непосредственно после пленения, по каким причинам ему удалось избежать гибели в лагере, более того — выйти из лагеря, легализоваться при оккупантах, получить место работы в районной больнице?
Обстоятельства, лежащие в основе постановки таких вопросов, уже сами по себе в какой-то мере обличают Жорова в сотрудничестве с немцами. Однако мало кто из задающих эти вопросы ищет подсказку через анализ дальнейшей судьбы Жорова — в оккупации и после се завершения. Либо ищут, но …половинчато, с заранее заданным результатом. Напрасно. Ведь что как не последовавшие события — верная лакмусовая бумажка возможных, раз уж так ставят вопрос по апрелю 1942 г., взаимоотношений Жорова с немцами.
Известно, что И.С. Жоров в момент разгрома группы Ефремова попал в плен.
Известно, что он, находясь затем в Вяземском лагере военнопленных, причем с явно неславянской внешностью и будучи известен многим из группы Ефремова, страннейшим образом избежал расправы со стороны администрации лагеря и даже смог — естественно, при участии оккупационной администрации — устроиться затем в Темкинской районной больнице, работать там долгое время.
Известно, что после освобождения района в марте 1943 г. Жоров был задержан сотрудниками Особого отдела НКВД 33-й армии, однако в дальнейшем, будучи отослан в Особый отдел Западного фронта, был освобожден из-под стражи, уголовное преследование прекращено.
Владимир Мельников в книге «Их послал на смерть генерал Жуков?» {110} сообщает, что освобождение могло быть следствием телефонного звонка в Особый отдел НКВД из Москвы, от некоего приятеля самого Л.П. Берии, наркома внутренних дел. Представим теперь реальность того лихолетья: как мог бы Жоров поставить о своих проблемах в известность покровителя — дозвониться в Москву нужным людям кто-то из-под стражи в каком-то из армейских Особых отделов? И это — с только что освобожденной, два-три дня назад вражеской еще территории! Да и останься ты, подконвойный, наедине с телефонной трубкой — в Особом-то отделе армии… Вывод: и звонить, и суетиться с переводом Жорова в Особый отдел Запфронта мог только человек, осведомленный о происходящем и имевший такие распорядительные возможности — подобный сотруднику военной прокуроры 33-й армии А.А. Зельфе. Зельфа участвовал с Жоровым в ефремовской эпопее, и не просто участвовал, а имел что-то общее среди деталей биографии тех дней. Однако не только звонок Зельфы или его приятеля в Москву, если допустить таковой, спас в 1943 г. Жорова. Сумма обстоятельств свидетельствует: после Вяземского лагеря военнопленных Жоров неуклонно и планомерно отдалялся и отдалялся от оккупантов и их пособников. К весне 1943 г. он имел все основания утверждать о своем участии в местной подпольной группе и даже о руководстве ее работой.
В возглавляемую И.С. Жоровым подпольную группу входило не так уж мало человек — и не какие-то абстрактно упомянутые люди с улицы в какой-нибудь глухой деревушке, а члены ВКП(б) и комсомольцы. Уважаемые исследователи, давайте не прятаться от конкретики, пусть и прошло много времени, огласим список участников этой группы Жорова. Причем список, составленный должностными лицами обкома ВКП(б), а они свою работу делали уж не хуже какого-нибудь армейского капитана госбезопасности.
Гусев А.С., член ВКП(б);
Гуневич Н.П., член ВКП(б);
Ципцин Н.А., член ВКП(б);
Иванова Г., комсомолка;
Ковалева О., комсомолка;
Мазур А., комсомолец.
От кого инструкторы обкома партии узнали обо всех этих подпольщиках? От Жорова? Кто его в Кондрово или Смоленск специально бы привозил? Нет, в рамках планово проводимой работы по созданию единого документального пакета исторических справок на партизанские и подпольные группы узнавали на месте, в Темкинском же районе, общаясь с ними же и теми, кто их знал лично.
Не надо считать весь этот почти десяток тогдашних, 1942—1943 гг., членов партии и молодых патриотов, социально активных людей, такими уж поголовно тупыми, невнимательными к деталям поведения соратников. В условиях риска подпольной работы, когда судьба зависит от надежности того, с кем общаешься, каждый из них имел о «товарищах» выводы, и о Жорове тоже. А нам предлагают считать, что все как один, зная в оккупации Жорова осенью и зимой месяц за месяцем, не способны были сделать выводы о человеке. Кстати, уже лишь то, что они оставались живы все это время, вплоть до прихода Красной армии в] 943 г., само по себе доказывает: Жоров на немцев как минимум в этот период не работал!
А ведь, как говорится в криминальном мире, — вход рупь, а выход два! Иначе «Калина красная». Это значит — однажды начав работать в данном качестве, перестать работать нельзя… Вернее, непозволительно, если подчиняться хозяевам.Жоров в конце второй военной зимы — никому не подчинялся.
Может статься, не всем это известно, но еще 17 февраля 1943 г. подпольщики В.В. Прохоров и И.С. Жоров тайно бежали в лес, где в последующие недели дожидались и дождались-таки прихода частей Красной армии. Неделя за неделей, до 2-й декады марта, в зимнем лесу — это что, тоже задание абвера? Голод. Морозные ночи. Риск быть пристреленными случайно наткнувшимися на них в лесу пехотинцами арьергарда отступающих — в ходе операции «Движение буйвола» — немецких дивизий. Такое вот задание драпанувшей абверкоманды.
Все это абсурд. В зимнем лесу за три недели до отступления войск агентов не оставляют. Комсомолец Прохоров и врач Жоров после их нахождения в оккупации никаких шансов на занятие каких-либо значимых должностей в советских (военных в первую очередь) структурах, представляющих интерес для немецкой разведки, конечно же, не имели.
Именно такова лакмусовая, так сказать, бумажка для проверки агентурных якобы достоинств Жорова. А вот если целенаправленно избегать это учитывать, тогда годится любая отсебятина. Читайте, например, Владимира Мельникова {111} : «…Накануне прихода Красной армии Жоров неожиданно благополучно скрывается в ближайшем лесу. Оказывается, здесь обитал какой-то партизанский отряд, о существовании которого никто даже и не знал…» Интересно, а комсомолец Прохоров о себе в качестве эдакого отряда знал? Да вот и мы, грешные, про комсомольца Прохорова знаем, а про слепленный из этой личности некий существовавший в течение аж года партизанский отряд находим только в книге Мельникова! Да и мельниковское «накануне» для читающего предполагает лишь сутки на выжидание прихода Красной армии, которые не у Мельникова, а в действительности, с 17 февраля, что-то растягиваются у реальных Жорова и Прохорова на три недели… Резюмируем словами же указанного автора: «Сказка, и все тут».