Ржевский 3

Афанасьев Семён

— Лови, — Мадина, не отвлекаясь от основной работы, бросила ему амулет-дубль.

Следующие полтора часа они с Далиёй и с проснувшийся Левашовой пили на веранде чай, наблюдая, как раздетый до зелёных трусов-парусов блондин тягает из дома к воротам небольшие, но очень тяжёлые деревянные ящики.

На княжну, кстати, знакомство с аль-Футаим парадоксально подействовало в качестве терапии даже лучше, чем снятие Мадиной кое-каких ментальных закладок.

Воздух здесь целебный, что ли?

* * *

Не

был бы атеистом, поверил бы в бога.

Только распутываемся с княжной Левашовой, как звонит Самбур. На ловца и зверь.

А я всё ломал голову, где взять денег на вечер.

Шу, Асато, Юки, Далия, Мадина — поход намечается нешуточный. Кабак, кстати, императорский — местный монарх в городе ходит только в него.

Цены там подстать. Оставшегося в моём мешочке золота хватит хорошо если на стакан воды с сиропом.

Товар, который идёт через ювелира из Залива, одновременно и секретный, и по нынешним временам драгоценный: маскирующий артефакт от матери моей подопечной как нельзя кстати.

Однако в итоге получается не совсем красиво.

Сгрузив ящики перед выездом, по команде Самбура через связной артефакт снимаю защиту и иллюзию с крошечного сегмента периметра — в надежде увидеть получателя. Место выверено до фута во избежание утечки.

А вместо одной машины вижу сразу две. Причём из первой вылез Евгений Николаевич Барсуков, глава рода невесты деда:

— Дима, а я тебе ни докричаться, не дозвониться ни могу! Защиту обновил?!

Понятно, не можешь. Конечно, из текущих настроек я сделал всё, чтобы выжать максимум.

Чёрт, а ведь он сейчас лишний. Не могу я при нём… даже додумывать такую идиотскую мысль не буду.

И трусы ещё. Чёрт побери. Остальное снял.

— Мадина! Иди сюда! Дело есть по твоему профилю, ровно на секунду! — ну а чё делать.

Прости, господи, как говорил предшественник. Всё равно я в тебя не верю.

Грех на душу брать не хочется, но без Наджиб с Барсуковым, клиентом и запрещённым грузом в одной точке (да в одно и то же время) понятия не имею, что и предпринять.

Тем более Евгений Николаевич от пиетета ко мне далёк и приехал воевать, фигурально выражаясь: видно по роже.

А может и не совсем фигурально, блеск в его глазах о многом говорит и мне не нравится.

Ящики, кстати, он тоже срисовал. Нехороший человек.

Глава 3

Чего у Мадины не отнять, так это высочайшей женской дисциплины по первому слову близкого мужчины. В принципиальный момент.

Интересно, это личное качество? Или в их народе так принято?

Касается, правда, не пупками потереться, а серьёзных вещей, но всё равно огромное спасибо.

—

Дим? — она приближается очень быстрым шагом, пока я переставляю ящики в один штабель.

Её достаточно немаленькие полушария чуть вздрагивают под плотно обтянувшей тканью платья при ходьбе: аль-Футаим была одета по-нашему, когда мы прибыли, Наджиб тоже сменила наряд на здешний. Как она сама объяснила, чтоб Левашовой было комфортно.

Чёрт, о чём я думаю в такой момент. Некстати приходит следующая дурная мысль: мимо школы я пока опять пролетаю. Второй день подряд.

Что за напасть, и собирался же. И даже пришёл туда.

— Груз. Клиент. Дед Альхарир. — Говорю речью Залива. — Он ненужный свидетель. Помоги.

Пространно распространяться, интуитивно чувствую, сейчас будет лишним.

Барсуков при звуках незнакомого языка вскидывается, доворачивает голову и старательно прислушивается, ничуть при этом не стесняясь:

— Что ты сказал, Дим? Я не разобрал.

— Да я не тебе, Жень, — продолжаю переставлять ящики. — Можешь не вертеть локаторами, я с девушкой своей разговаривал. Тебя оно не касается.

Наджиб фыркает, улыбается и становится похожа на ту себя, которая мне нравится: фигуристая, умная, надёжная, образованная, немногословная и темпераментная.

Коэффициенты упругости ещё вон, так и колышутся.

Чёрт. Опять мысли не туда свернули. Ладно, дождаться бы вечера — а там кузины Шу, сердцем чувствую, на всё готовы. В хорошем смысле этого слова. Без ограничений и исключительно из восхищения моей неповторимостью.

И они не такие принципиальные, как сама Шу или близнецы. Хотелось бы верить.

Чёрт побери ещё раз, я ж в одних трусах сейчас. Может очень неловко получиться по деликатным физиологическим причинам — от таких-то мыслей. Еще и дед Барсуков неправильно поймёт, хотя на него пофиг.

А вот на клиента уже не пофиг, а он тоже может понять неправильно.

Ой, неудобно-то как… думай, голова, о чём-то серьёзном, не о бабах… ой, что делать… ой…

— ЧТО? — дед Анастасии после моих слов выпучивает глаза не хуже, чем та мышка из анекдота про запор кишечника и занятый туалет.

— Тебе в ушке помочь поколупать? — предлагаю вежливо. — Заложило? Или твой вопрос был риторическим?

Брови старика возмущённо ползут на затылок, физиономия багровеет, а пальцы складываются для магического каста.

Хренасе. Ну раз ты так, лови упредительный.

— СТОП! — Наджиб щёлкает пальцами перед моим носом.

Старший Барсуков застывает, как статуя, продолжая пучить глаза.

Капелька слюны из его открытого рта капает на землю, тьху какая гадость.

* * *