С Барнаби Бракетом случилось ужасное
Шрифт:
— Лиэм Макгонагалл! — воскликнул Барнаби, с изумлением и восторгом узнав своего друга по академии для нежеланных детей «Юный лосось». Он бросился к Лиэму, но ядро на цепи было слишком тяжелым, и он рухнул на палубу ничком, а носом уткнулся в ласты Джереми. От них пахло сардинами.
— Поднимите его, пожалуйста, кто-нибудь, — тихо произнес Джереми, весь залившись краской. — Это ужасно унизительно для нас обоих.
Несколько рук и крюков подняли Барнаби на ноги.
— Привет, Барнаби, — сказал
— Что ты тут делаешь? — спросил Барнаби. — И как я вообще оказался на судне?
— Лиэм, можешь все ему рассказать, — произнес Фрэнсис. — С самого начала, будь умницей.
Мальчик откашлялся и начал:
— Мужчина, с которым ты познакомился в Торонто, — всего-навсего один из самых отвратительных людей, что когда-либо ходили по земле.
— Не поспоришь, — вставил Джереми.
— Ужасен он ох.
— Его зовут капитан Элайас Шлангейсон, — продолжал Лиэм, — и он некогда работал в цирке инспектором манежа.
Тут Дилайла вдруг оглушительно чихнула — и совершенно исчезла.
— Ой, мамочка, — раздался голос с того места, где она стояла. Ее голос, вообще-то. — Что, опять, да? У кого-нибудь есть нюхательная соль?
Фрэнсис сделал шаг вперед и извлек из внутреннего кармана довольно причудливую табакерку, открыл ее и высыпал на ладонь горку какого-то серого порошка. Вытянул руку перед собой — и горка немедленно исчезла с хлюпом. Затем снова очень громко чихнули. Перед ними вновь возникла Дилайла.
— В общем, — продолжал Лиэм чуть громче, — если вы тут закончили… Как я говорил, капитан Шлангейсон был инспектором манежа, но ему прискучили звери и захотелось чего-то поинтереснее. И вот тогда-то он и познакомился с Фрэнсисом Делавэром.
— Да, я был первым, — признал Фрэнсис.
— Как видишь, Барнаби, у Фрэнсиса нет ни носа, ни ушей, однако он идеально слышит и различает запахи. Для нас это просто удивительная черта характера, а вот для капитана Шлангейсона он — урод.
— Капитан считал, что людям захочется платить деньги, чтобы меня увидеть, — подхватил Фрэнсис. — И он был прав. Люди платили. Некоторое время нас было всего двое. Дохода почти никакого, разумеется, — но потом он отыскал Дилайлу.
— Я была второй, — сказала девочка. — Он увидел, что происходит, когда я чихаю, и поймал меня тоже.
— А так бывает всегда? — спросил Барнаби.
— Всякий раз. Поэтому я всегда держу при себе нюхательную соль. Ну или кто-нибудь из моих друзей ее носит. Мне нужно лишь чихнуть еще, и тогда я опять появляюсь.
— Как причудливо, — сказал Барнаби.
— Она так живет, — произнес Джереми с болью в голосе. — Не обзывайся, пожалуйста.
— Я не хотел. Я только…
— Хочешь поносить мою нюхательную соль, Барнаби?
— Очень, — ответил мальчик и сунул табакерку во внутренний карман.
— Она так
— Он не хотел ничего плохого, — сказал Лиэм. — Так, на чем я остановился? Ах да. Потом в аквариуме где-то под Бристолем капитан Шлангейсон познакомился с Джереми. И, как видишь…
Джереми посмотрел на свои ласты и грустно покачал головой.
— А нам должны были сделать операцию и разделить нас, — произнес один сиамский близнец.
— Но он выкрал нас из больницы, — добавил второй.
— Радиопередачу мою слушал регулярно он, — сказала Фелиша. — Живу я где выследил ночью однажды и. Голову на мне мешок накинул. Заперли меня что поняла я и потом а.
— А ты? — спросил Барнаби Лиэма. — Как он тебя поймал?
— Ну, после пожара в академии родители переехали в Индию. Однажды «Уродчество» три вечера выступало в «Ареал-Мире», и он меня поймал на улице рядом. Сказал, что мне, судя по всему, хочется пить, предложил воды, и я не успел сообразить, как… — Он обвел взглядом кубрик и пожал плечами.
— Суть в том, что так или иначе, но всех нас он считает уродами, — сказал Фрэнсис. — И чем больше нас у него было, тем больше он хотел вернуться на арену. Только не с дрессированными животными, а с людьми. Должно быть, он сказал спасибо своей счастливой звезде, когда увидел, как ты летаешь в небе. Такие уроды, как ты, — это его слово, не мое — каждый день не появляются.
— Но это же неправильно! — воскликнул Барнаби. — Я не урод! Я Барнаби Бракет!
— Мальчик, который отказывается подчиняться закону всемирного тяготения, — произнесла Дилайла. — Для капитана Шлангейсона это признак уродчества.
Барнаби ошарашенно заозирался.
— Так что же с нами будет? — спросил он. — И почему мы вообще на корабле?
— После твоего появления мы сразу вышли в море, — сказал Фрэнсис. — И плывем по Атлантическому океану в Европу. Там любят посмотреть на качественных уродов.
— В Европу! — вскричал Барнаби, пытаясь мысленно представить карту мира. — А куда именно в Европу мы едем?
— По-моему, начнем с Ирландии, — сказал один близнец.
— Это первая страна, куда попадаешь на том берегу, — добавил второй.
— А Ирландия близко от Сиднея? — спросил Барнаби.
— Вообще-то не очень, — ответил Джереми. — Хотя поближе, чем Торонто.
— Но если ты живешь в Сиднее, — сказал Фрэнсис, — что же ты один делал в Торонто?
Барнаби задумался. Стоит ли рассказывать им о том ужасном, что случилось у Кресла миссис Мэкуори? Но все они были с ним так откровенны, рассказали про свои жизненные несчастья, поэтому честно будет поделиться и с ними. И он рассказал им всю историю.
— Но это же ужас, — сказал Фрэнсис.