С черного хода
Шрифт:
И еще мне было весело. Ох как весело! Горите… Горите суки драные…
Солдатики вместе с пожарными притолкали откуда-то пожарку. Именно притолкали, так как двигатель на машине скорее всего не смогли завести. Появилась еще несколько бочек с ручными насосами. Но сразу несколько ученых в халатах яростно заорали запрещая им поливать пожары водой. Тогда попытались тушить огонь углекислотными огнетушителями. Впрочем, без особого успеха…
И тут я… вот даже не знаю, почему я так поступил…
Не знаю и все…
Да, они фашисты…
Да,
Но… но когда я заметил на втором этаже весело полыхавшего дома, как какая-то женщина яростно пытается выломать массивную решетку в оконном проеме и никто ее не замечает, так как все заняты тушением пожара совсем в другом здании, просто не смог отвернуться и забыть… И веселится тоже расхотелось. Сука… да, фашистка, но прежде всего баба.
В общем, вскочил и накинул на себя валявшийся на земле кусок брезента. Затем вылил на него ведро с водой забытое кем– то в суматохе и вперся в горящий домик.
Придурок?..
Вне сомнения!..
И сразу зашелся в едком кашле. Все заполнял густой дым, клубившийся и тянувшийся в сторону выхода. Сориентировался, упал на пол и на карачках пополз к лестнице ведущей на второй этаж. Горел пока только потолок и внизу находится было еще терпимо.
– Где ты мать твою?.. – заорал надсаживая глотку и перебирая ногами и руками пополз по коридору.
Млять… кабинет? Высадил дверь и увидел пустую, если не читать лабораторного оборудования, комнату.
Сука… задохнусь же. Млять, дышать же совсем уже невозможно… Ай су-у-ука… Горю же… Млять… Пихнул плечом еще одну дверь с тлеющим наполнителем под дерматином и попал в какую-то канцелярию.
– Где ж ты сука! – Уже готовясь сдохнуть и подвывая от жара, я вломился в очередное помещение, где сразу наткнулся на неподвижное тело в белом халате лежащее на полу.
– Млять, млять, млять… – я прихватил женщину за шиворот и потащил за собой уже совершенно не понимая куда ползти.
С грохотом рухнула потолочная балка разбросав кучу веселеньких красных искорок…
Углядел проем входной двери обрамленный огнем, закутал девку в брезент, вскинул ее, надсаживаясь на руки и ломанулся как бешенный лось сквозь огонь…
Все, дальше не помню…
Что-то едкое заполнило ноздри и сразу все тело наполнило ощущение сильной, жгущей боли.
– С ним все будет в порядке фрау Гедин… – смутно донесся старческий надтреснутый голос на немецком языке.
Ага… Это про меня…
– Каким-то чудом он умудрился получить всего лишь легкие ожоги, ну и небольшое отравление угарным газом. Они живучие эти недочеловеки, так что выживет…
Я уже полностью пришел в себя, но не спешил открывать глаза. Живой, да и ладно. Сами же говорят, легкие ожоги. Хотя саднит все жутко, даже орать хочется. Полежу, послушаю… может чего интересного узнаю?
– Приведите его в себя, доктор Шульце. Я хочу знать зачем он это сделал? –
– Ну как зачем? – Удивился ее невидимый собеседник. – Просто желание выслужиться и получить некоторые блага от хозяина. Точно так же кошка или собака виляет хвостом и приносит мячик…
Ах ты фуй старый!.. Выслужится говоришь?!
Я продрал глаза, зажмурившись от яркого света и узрел сухенького и лысого мужичка с острыми чертами лица и реденькой бородкой клинышком. Очень знаете напоминает нашего «всесоюзного старосту» будь он неладен. Старикан зажимал в глазнице старомодный монокль и пытался сунуть мне под нос ватку с нашатырем.
А вот рядом с ним… Перемазанная сажей и лохматая как пудель, но неимоверно красивая женщина с пронзительными зелеными глазами. Мама, я даже проморгался не веря своим глазам. Русалка!.. Сука!.. Русалка в эсесовском грязном мундире! Тьфу ты… Сюрреализм какой-то. По определению эсесовки не могут быть красивыми…
– Ну вот, я же говорил! – обрадовался старикан. – Живучий как собака. Вам стоит похвалить его за преданность хозяину… Ну… даже не знаю?.. Можете почесать ему за ухом или дать косточку…
– Вы в своем уме доктор Шульце? – рявкнула, как лязгнула затвором, немка.
– Ну я же образно… – смутился старикан.
– Не надо меня чесать за ухом доктор Шульце!.. – вступил я в разговор, стараясь говорить ровно и без эмоций.
Хотя так и подмывало вцепится старикану в горло. Но не вцепишься, руки прихвачены к кровати кожаными петлями.
– Я поступил подобным образом, исходя из единственно верных для себя соображений. В опасности находилась женщина и любой настоящий… я повторяю, настоящий мужчина, поступит точно так же, как я. Вне зависимости от национальности и статуса женщины. И не надо мне никаких благ за это. Прошу вас как можно быстрей перевести меня обратно в камеру…
– О– о– о… Уникальный экземпляр, – зашелся в восторге козлобородый. – Он знает человеческий язык. Очень интересный случай. Да, да… Вы знаете, скорей всего им руководил инстинкт самца, спасающего пригодную для воспроизведения самку. Этот случай надо обязательно изучить и описать…
Тут доктор поймал стальной взгляд женщины и совсем стушевался. Запихал в карман халата записную книжку и ретировался под предлогом: наведаться к своим подопытным морским свинкам.
Ветеринар, мля…
– Откуда вы так хорошо знаете немецкий язык? – поинтересовалась немка, инстинктивно пригладив рукой растрепанные волосы.
Смутилась своего порыва и неожиданно покраснела.
М-да… Прокололся, твою мать. Про то что я знаю язык, в моем деле не записано. Да и не Ротмистров я там, а вовсе Жилин Александр Николаевич. Обычный пехотинец, ефрейтор… Ну так совершенно случайно получилось и жизнь при этом сберег. Но о данной жизненной коллизии потом…