С чистого листа
Шрифт:
Какой же ты гнилой человек, Юрьев. Стало противно до тошноты.
— Не понял, — Галицкий энергично потер лоб, видимо прогоняя все сильнее туманящий разум хмель. — Какие игры?
Внезапно Соловьев поинтересовался у Светы:
— Ты разве не объяснила сестре, что участь любовницы незавидна? Как-никак полтора года грела постель моего старшего брата. Видимо, нет, — демонстрируя неодобрение, он поцокал языком, затем со злостью сказал: — Егор, тут все просто. Красотка не оценила твоего щедрого предложения. Для нее быть любовницей иноземного принца гораздо престижнее,
Обернувшись ко мне, Галицкий с неприкрытой угрозой спросил:
— Хорошо подумала? Ты действительно отказываешь? Мне, наследнику древнейшего боярского рода?
— Отнюдь. Я над вашим предложением даже не думала, — сообщила невозмутимо.
Не поняв моих слов, Галицкий вновь наморщил лоб и завис. Я же, предупреждающе глянув на Свету, еле заметно кивнула. Слаженно быстро поднявшись, мы, не мешкая, направились к выходу. Нетрезвый барчук с недоумением смотрел нам вслед.
Надо успеть, пока не опомнился.
Однако, не дав сделать и пары шагов, в запястье Светы вцепился мертвой хваткой Соловьев.
— Куда ты заторопилась, красавица? — интимно зашептал он.— Я же так похож на брата, — он похабно улыбнулся.
— Отцепись! Мне больно! — девушка попыталась освободить руку, но безуспешно: парень лишь сильнее сжал пальцы, и Света тихонько застонала.
Надо ей помочь.
Отбросив сомнения, я резко ударила ребром ладони по сгибу руки Максима. В этот же миг тот удивленно округлил глаза и больше от неожиданности, чем от боли отпустил запястье Светы.
Парни порывисто поднялись из-за стола и направились к нам. Налитые кровью глаза Галицкого и угрюмое выражение на лице «медведя» не сулили ничего хорошего. Юрьев же украдкой покрутил пальцем у виска и одними губами произнес:
— Дура.
— Продолжайте ужинать. Мы просто уйдем, — спокойно предложила, отмечая каждое движение юношей.
Шагнув ко мне, Соловьев презрительно процедил:
— Ты на кого подняла руку, простолюдинка? Давно не воспитывали? Ну так это я сейчас исправлю! — и резко замахнулся.
Плавно уклонившись от пощечины, одновременно отодвинула подальше Свету: не хотела, чтобы та ненароком пострадала. Совершенно не испытывая страха, я вновь невозмутимо посоветовала:
— Вернитесь за стол. Я не хочу вас травмировать.
Увы, одурманенные алкоголем дворяне предложению не вняли. Через удар сердца предо мной стояло четверо злых парней. На лице «влюбленного» Галицкого отчетливо читалось желание причинить мне боль.
Света послушно держалась за спиной, а я хладнокровно анализировала обстановку. Добром нас не отпустят, калечить и убивать нельзя: проблем не оберусь. Надо их просто обездвижить.
— Да ты, девка, вкрай охренела?! — взревел «милейший души человек» и с поразительной легкостью для его большого тела метнулся ко мне.
Время словно замедлилось.
Грациозно отклонившись от приближающегося
Ни на миг не прекращая скользящих движений, изогнулась, избежала захвата Соловьева, нажала точку в районе его сердца. Обогнув падающее тело юноши, мыском туфли стукнула по нужному месту на бедре рванувшего ко мне Юрьева. Одновременно выбросила руку и прицельно воткнула указательный палец в нижнюю область трахеи замахнувшегося Галицкого.
Словно поломанные куклы, юноши безмолвно рухнули к моим ногам. Вот и все.
Как по мне, самое унизительное наказание для мужчины — полное физическое бессилие. Эти парни все слышали, ощущали, у них не было ни единого повреждения. Однако, не в силах издать ни звука или пошевелиться, они могли лишь таращиться в потолок.
Где я такому научилась? А кто ж его знает.
И тут я каким-то восьмым чувством ощутила реальную угрозу.
Все так же прикрывая собой Свету, начала стремительно оборачиваться, вместе с тем сплетая от пока непонятной опасности защиту. За короткий вздох до того, как выставила практически невидимый, но сложный многослойный щит, нас накрыл… мощнейший защитный купол. И сделала его не я — Дэйчи.
Посмотрела на стоящих у входа. И поразило не то, что принц опять пришел к финалу моих разборок, и даже не то, что желал защитить.
Буквально в шаге от Дэйчи замер готовый к атаке незнакомый седовласый мужчина. И планировал он нападать… на меня!
Однако принц не обращал на это никакого внимания. От ладони невозмутимого юноши шло слабое серебристое свечение. Закрыв нас со Светой прозрачным куполом, мерцающим серебряными и черными нитями, он цепко осмотрел меня с ног до головы, явно выискивая повреждения.
Неожиданно сознание накрыли волны душевного страдания и горя, все это было щедро сдобрено яростью и желанием мстить. Не успев удивиться, услышала слова мужчины:
— Снимите защиту, ваше высочество. Она убила моего сына, — его голос сорвался. Вокруг руки безутешного отца потрескивала и искрилась боевая техника огня.
Машинально определив плотность и яркость пламени, мысленно присвистнула. Меня ни много ни мало страстно желали испепелить на месте. Интересно, чей папа? Вроде похож на моего неудавшегося покровителя. Неужто старший Галицкий?
— Обездвижила, — с каменным лицом проинформировал Дэйчи. — Любимая, что случилось? — поинтересовался спокойно.
А я вдруг ощутила его нешуточную тревогу и сдерживаемый гнев. Нет, не на меня. На тех, кто лежал на полу.
Что со мной творится? Неужели я считываю эмоции людей?!
— Обездвижила? Любимая? — неверяще переспросил Галицкий. Однако боевая техника начала затухать, и через пару секунд от серьезной угрозы не осталось и следа.
Не удостоив его ответом, Дэйчи коротко кивнул мне. Затем деактивировал свой купол. Не увидев подобных действий с моей стороны, вопросительно изогнул бровь.