С Д. Том 16
Шрифт:
Ледяной Волк…
Они думали, что причиной хворь стал тот старый зверь.
Хаджар не был в этом так уверен.
— Все что мы можем, — вздохнула Лэтэя. Она так и не убрала кинжала. — облегчить ему страдания, чтобы он пришел в дом праотцов в лучшем виде и…
— На север, — прошептал Хаджар. Он попытался встать, но у него не получилось
— Что, Хаджар-дан? — рядом оказался гном. Он протянул руку и помог подняться.
— Отведите… меня… на север… к водопаду… — прошептал Хаджар, после чего взмахнул рукой
— Это что — Истинное Имя? — глаза Лэтэи вполне успешно могли посоперничать по размерам с ручным щитом.
Хаджар не видел, что произошло после этого. Сознание вновь его покинуло.
Глава 1453
Что… где он… что опять…
Больно.
Ему было очень больно.
— Ты с войны?
Что… война? Да… кажется он воевал… среди звезд…
Он открыл глаза.
Перед ним стояла женщина.
Черные волосы шелковым водопадом падали на плечи. Волнистые и темные, как бездна за Вратами. Он слышал, что смертные сравнивали такие с безлунной ночью, но сам он никогда не видел ночь без лун.
На седьмом небе всегда светили звезды. Смертные видели лишь их маленькие отражения в бесконечных садах, где цвели черные цветки пространства.
Отражения…
Он видел свое отражение в её глазах. Так вот как он выглядит в смертной форме? У него была такая же смуглая кожа, такие же черные волосы и светлые глаза, похожие на лед северных гор.
У неё же они были зелеными. Как у кошки. Разве что зрачок круглый, а не веретеном.
Дул ветер.
Он поднял руку.
— Не шевелись, — она обхватила его запястье.
Он впервые почувствовал прикосновение плоти. Крепкое, сильно, но в тоже время очень теплое и мягкое. Нежное.
Дул ветер.
Его старый брат и единственный друг. Тот был рад, что он наконец спустился сюда. Теперь они смогут играть и путешествовать, а не только сражаться среди бесконечных звездных садов.
Он задышал. Впервые в своей жизни. Глубоко вдыхал, ощущая такие незнакомые запахи. Запах ветра. Запах цветочного луга. Пусть на нем и не росло таких изысканных растений, как в садах и дворцах Седьмого Неба, но, Вечность, эти запахи были прекраснее всего, что он видел среди земель богов.
— Как тебя зовут? — спросила она.
— Меня зовут… — он напрягся. — меня зовут…
Резкая боль пронзила его сознание. Так вот что это такое — боль. Раньше он её не испытывал. Боль… какое забавное слово. И сколько всего нового оно несло ему.
— Я не помню, — ответил он честно.
Она заправила волосы за ухо и зазвенели железные браслеты на её руках.
— Что это? — спросил он. От Ляо Феня он слышал, что смертные пленили себе подобных, чтобы те служили им в полях и на войнах. — Ты раб?
— Нет, — улыбнулась девушка. Он впервые увидел улыбку. Такую простую. Столь же
— А потом?
— А потом мы отдаем их мужу, а тот повязывает нам волосы.
— Чем?
Девушка пожала плечами. Только теперь он понял, что она завязывала его… как это называлось… раны. Глубокие, кровоточащие порезы, покрывавшие все тело.
Он лежал в пыли посреди… дороги. Да, дорога. Полосы земли посреди высокой травы. Тут ездили повозки. На них смертные перевозили себя и еду. Они не могли перемещаться в пространстве усилием воли, как это делали на бескрайнем Седьмом Небе. Им приходилось ходить.
Он посмотрел ниже. Его ноги были в порядке. Это хорошо…
— Чем-нибудь, — ответила она. — мой отец, к примеру, раздобыл в городе цветную шелковую ленту. Ему пришлось для этого месяц работать у столяров подмастерьем. Но, видишь, теперь он и сам столяр.
— Отец…
— Ты не знаешь, кто такой отец?
Он знал. Знал, из тех книг и свитков, что прочитал на Седьмом Небе, что у людей имелись родители. И родители их родителей. И так до бесконечности. И духи предков встречали своих потомков в доме праотцов хлебом и медом, чтобы спросить о деяниях и вести суд.
— Где я?
Девушка завязала узел на серой, кажется холщовой, так она называлась, тряпке и, вытерев капельки пота со лба, выпрямилась. В отличии от него, прославленного генерала Седьмого Неба, на котором после падения остались от брони лишь черные, рваные лохмотья, она была одета куда лучше.
Синяя, длинная юбка. Цветная блузка с красными оборками. Закатанные рукава, обнажившие красивую кожу с небольшими шрамами. Ей явно была не чужда работа руками.
Интересно — какого это, что-либо делать своими руками?
Он посмотрел на свои.
Большие. С толстоватыми пальцами. Они знали только, как держать меч и ничего больше.
— В семи днях от фронта, — ответила девушка. Фронт… он ведь закрыл Врата… ах да. Она говорит про войны людей. — Твоя лошадь.
— Что?
— Твоя лошадь? Она убежала?
Он не стал отвечать. Не хотел начинать свой первый день жизни смертным со лжи. Он не знал, кто был его праотец и кем являлась мать его матерей. Но если он погибнет, то ему не хотелось бы встретить дом праотцов с клеймом лжеца.
— Что это? — девушка указала на обгоревший, потрескавшийся ларец.
Все это время он крепко прижимал его к себе левой рукой.
— Я пыталась открыть, но у меня не получилось.
Конечно не получилось. Это пространственный артефакт, созданный лучшим из мастеров Седьмого Неба. Он содержал в себе пространства больше, чем человеческий глаз мог охватить от горизонта, до горизонта.