С инспектором Филдом — при отправлении службы

Диккенс Чарльз

Блек и Грин, вы знаете Барка? — Содержатель ночлежки и скупщик краденого? Еще бы, инспектор Филд! — Ведите к Барку!

Барк спит во внутренней деревянной клети у двери на улицу. Пока мы на крыльце договариваемся с депутатом, Барк ворчит, лежа в постели. Мы вошли, и Барк вскочил с постели. Барк — рыжий злобный негодяй, с толстой красной шеей, которая как будто сама просится в петлю, когда он, бледный и дерзкий, высовывает голову над низкой дверцей клети. Речь у Барка своя, особенная — такая-растакая.

Не желаю, говорит Барк, такой-растакой полиции у себя в таком-растаком помещении и незнакомых джентльменов, туда их растуда!.. Не желаю, туда их растуда! Дайте мне мои штаны, и я пошлю вашу такую-растакую полицию туда и растуда! Дайте мне, говорит Барк, мои штаны, так их растак! Всажу им всем в печенку растакой свой нож. Сорву им растакие головы с плеч. В порошок их сотру, таких-растаких! Дайте мне мои штаны, говорит Барк, и я из них изо всех выпущу кишки!

Бросьте, Барк, что в этом проку? Здесь Блек и Грин и сержант сыскной полиции с инспектором Филдом. Вы же знаете, что мы все равно войдем. — Знаю, что не войдете! говорит Барк. Дайте мне кто-нибудь мои штаны!

Найти Барковы штаны, видимо, не так-то просто. Он взывает о них, как взывал бы Геркулес о своей палице. Дайте мне мои штаны, так их растак, говорит Барк, и я из них изо всех кишки выпущу!

Инспектор Филд полагает, что не так уж важно, рад ли Барк своим гостям, или нет. Он, инспектор Филд, есть инспектор сыскной полиции, сержант есть сержант сыскной полиции, а Блек и Грин — констебли при отправлении службы. Не валяйте дурака, Барк, а не то, сами знаете, для вас же будет хуже. — Плевать я хотел! говорит Барк. Подайте мне мои штаны!

В два часа ночи мы спускаемся в темную кухню, оставив Барка исходить яростью наверху и невозмутимых Блека с Грином присматривать за ним. Кухня битком набита ворами, ведущими conversazione [9] при свете лампы. Эти поопасней всех, кого мы перевидали за ночь. Подзуживаемые гремящей наверху бешеной руганью Барка, они мрачно переглядываются, но все молчат. Мы снова поднимаемся. Барк получил свои штаны и стоит разъяренный в коридоре, спиной упершись в дверь, за которой лестница наверх. Мы и по другим признакам отмечаем — в Барке лютого индивидуалиста. Вместо «Держи вора!» он свои простыни метит клеймом «Украдено у Барка!».

9

собеседование (итал.)

Теперь, Барк, мы пойдем наверх! — Нет, не пойдете! — Вы отказываетесь впустить полицию, вот как, Барк? — Да, отказываюсь! Ни полицию не пущу такую-растакую, и никого другого так их растак! Если бы растакие

ребята на кухне были люди, как люди, они бы сейчас пришли сюда и прикончили б вас! Прикройте мне ту дверь, — говорит Барк, и вдруг мы оказываемся заперты в коридоре. Они пришли бы сюда и прикончили вас! — кричит Барк и ждет. Из кухни ни звука! Они пришли бы и прикончили вас! — снова кричит Барк и ждет. Из кухни ни звука! Мы, шесть человек, заперты в доме Барка в самой глубине самой дурной части Лондона глухою ночью, дом набит отъявленными грабителями и головорезами — и никто не пошевелится. Нет, Барк. Они знают, как тяжел закон, и слишком хорошо знают инспектора Филда и компанию.

Мы оставляем буяна Барка управляться со своею яростью и со своими штанами: ему, конечно, в скорости напомнят об этой стычке — и вряд ли к его удовольствию. Блек и Грин выполняют здесь свое повседневное дело, они глубоко серьезны.

Что касается Уайта, который ждет на Холборн-Хилле, чтобы показать нам дворы, въевшиеся в прогнившую Грейз-Инн-лейн [10] , где тоже есть ночлежные дома и где (в одном из тупиков) воры держат свою «малину» и свою семинарию для обучения детей воровскому искусству, — то поскольку сейчас

10

Грейз-Инн-лейн — улица, где находился один из четырех главных судебных «Иннов», обладавших монопольным правом подготовки полноправных юристов.

Уж спорит утро с ночью — чья возьмет [11] ,

у него там все спокойно и нигде не пробивается свет в щели ставен. Как придет сюда когда-нибудь никем не брезгающая смерть, так теперь пришел сон. Временами и в этой жизни «беззаконные перестают наводить страх» [12] .

11

«Уж спорит утро с ночью — чья возьмет» — цитата из Шекспира, «Макбет», акт III, сц. 4-я.

12

…«беззаконные перестают наводить страх» (библ.) — цитата из Ветхого завета, книга Иова, III, 17.