С Лубянки на фронт
Шрифт:
Молодые заботились друг о друге, словно понимали, что долго прожить им вместе не даст судьба. Когда друзья с белой завистью говорили о крепкой семье Михеевых, то он всячески подчеркивал, что здесь нет никакого феномена, они просто понимают и уважают друг друга.
А своему заместителю по КОВО, а затем ЮЗФ Николаю Алексеевичу Якунчикову он сказал прямо-таки философски:
– Знаешь, Николай, забота и нежность таятся в нас, как тепло в недрах земли. Мы радуемся каждому подаренному судьбой и прожитому дню как звену в цепочке жизни. Смею утверждать, даже каждый миг
– Это всего-навсего, Анатолий, твое добросовестное заблуждение, – парировал Николай.
– А ты присмотрись получше к жизни, и поймешь, что она такова, – ответил Анатолий, рассуждая своим пытливом умом: – Я хочу развеять три распространенных жизненных курьеза: что семейная жизнь скучна, что прилипчивы плохие привычки и что существует неизбежность делать из мухи слона. Муха – есть муха, а слон – слон…
Совместная жизнь советской семьи, тем более семьи военного, в СССР считалась крепкой и поощрялась всякими социально-политическими способами.
Вскоре Сашенька, как он ласково называл жену, подарила Анатолию сына Александра, которого он не столько любил, сколько уважал, прививая ему положительные качества, которые жили и в его характере. Не раз в моменты прерванного рваного сна он вскакивал и устремлялся к кроватке маленького сынули, подающего сигнал резким дискантом из-за какого-то недовольства.
Анатолию нравилась дисциплинированность в людях. По его оценке, она в чистом виде существовала только в армии, которая составляет одно целое с нацией, с многонациональным народом Страны Советов. Он ценил силу, точность и верность слова, считая, что даже самые острые клыки животного никогда не поранят того, кого любят, а вот люди могут покалечить, убить и убивают нередко одной фразой.
Михеев вспоминал, как наслаждался музыкой духового оркестра, когда по городу шли красноармейцы местного гарнизона, распевая армейскую песню, в одном из куплетов которой были такие слова:
Сила могучая,Гордая, властная,Кто перед неюВ бою устоит?Сила народная,Армия Красная,Разве врагов онаНе сокрушит?Именно чувство патриотизма толкнуло его в армейские ряды.
С этими мыслями он едет в Северную столицу и подает документы в Ленинградскую окружную военно-инженерную школу им. Коминтерна. С первого захода успешно сдает экзамены и зачисляется в ее ряды слушателем. Учился легко, с интересом постигая азы военно-инженерной специальности. После окончания школы в 1932 году Анатолий получает первичное воинское звание лейтенанта-инженера и направляется по разнарядке в Украинский
Командовал взводом, численностью в три десятка бойцов, затем ротой… На всех этапах этой службы Михеев зарекомендовал себя положительно.
После Украины его направляют на должность курсового командира саперно-механизированного дивизиона в Саратовский гарнизон, в частности, в 4-ю пограничную школу ОГПУ – НКВД, а спустя некоторое время назначают командиром-руководителем, как сказано в аттестации, «…оборонительных и необоронительных построек». Анатолий Николаевич принимал непосредственное участие в строительстве этих сооружений.
Знания, полученные в Ленинграде, пригодились молодому командиру на практике в предвоенные годы – в Киеве на должности начальника Особого отдела НКВД КОВО.
Поэтому карьера военного специалиста развивалась стремительно. Непосредственное начальство заметило его старания в службе и умение ладить с личным составом через требовательное, но справедливое отношение к нему.
Однажды его вызвал заместитель командира – начальник кадрового аппарата – и поинтересовался:
– Анатолий Николаевич, как вы смотрите на возможность подучиться?
– Где? – последовал закономерный вопрос.
– В военном вузе, – ответил кадровик – Хотя я и врос в коллектив части, служба мне нравится, но к дальнейшему повышению уровня знаний отношусь положительно. Как говорится, век живи – век учись!
– Грамотно вы рассуждаете. Ваш ответ мне понравился, – вполне искренне улыбнулся кадровик.
– А все же, где я конкретно буду учиться? – спросил Анатолий, хотя прекрасно понимал, что есть одна академия по его профилю.
– Естественно, в Военной академии имени Куйбышева. Но сначала надо туда поступить и успешно сдать вступительные экзамены. Не подзабыли школьные азы?
– Нет.
– Ну тогда будем вас оформлять…
После успешной сдачи экзаменов осенью 1935 года Анатолий Михеев становится слушателем военного вуза в Москве. Учеба и здесь давалась ему легко. Могучая техника, инженерное оборудование, понтоны, гусеничные вездеходы, краны, мосты, дороги, путеукладчики и многое другое он успешно усваивал теоретически. Готовился к практике. Без проблем сдавал испытания, переходя с одного курса на другой. Четвертый курс был последним. Скоро замаячили выпускные экзамены. И тут вдруг возникла неожиданность…
Это был 1939 год – год больших событий в строительстве государственных институтов и канун начала Второй мировой войны. Его внезапно вызвали в отдел кадров академии.
«Что за чудеса? – спрашивал сам себя Анатолий Николаевич. – Приятно, когда тобой интересуется начальство, но я готовлюсь к выпускным экзаменам. Зачем же я им понадобился именно сейчас?»
В кабинете, куда направили Михеева, сидел незнакомый ему человек в гражданском. Он был опрятно одет. Серый костюм четко подчеркивал его плотную спортивную фигуру. На белоснежной рубахе симпатично смотрелся красно-синий галстук. Анатолий любил сочетание этих двух цветов, считал их гармоничными.