С любовью, Лондон
Шрифт:
– Ммм, – протянула девушка, кивая, – да, Лондон – это его «погоняла».
– Теперь все ясно.
– Да ты не обижайся на него. Лондон хороший парень, просто он это тщательно скрывает и чаще строит из себя полного придурка. Это его способ протеста всему миру, – улыбнулась Олли, загадочно на меня посматривая.
– А ты настолько хорошо его знаешь?
– Конечно, я же его кузина! Лондон живёт в нашем доме. Такой неряха, ты бы только знала, Кэти!
Глава 5. Режим
– Катька, ты?! – раздался голос со стороны кухни, стоило мне только перешагнуть порог своего нового пристанища.
– Я! Дочь твоя! – провопила в рифму.
– Мой руки, переодевайся и марш мне помогать! – снова послышалось из недр дома.
Ну я же говорила! Вот оно – второе правило кодекса семьи Чесноковых в действии. Не успела домой зайти, как меня уже взяли в оборот. Сейчас начнётся: «Кать, почисть картошку, у меня ногти» или «Кать, луковицу нашинкуй, я только руки кремом намазала». Но это ничего. С этим я быстро разберусь. Лишь бы пельмени лепить не заставила. Вот это настоящая каторга! Нет, я ярый фанат уральских пельменей, но только если речь идёт об их непосредственном употреблении в пищу.
Бросив рюкзак на стул в своей комнате, я добросовестно выполнила санобработку верхних конечностей и, сменив школьный наряд на домашний, направилась на подмогу к маме.
Она тоже избавилась от учительской сбруи и стояла у плиты, выкладывая на сковороду котлетки. Куриные! Родименькие! После пустопорожнего обеда в школе мои внутренности просто возликовали, стоило мне только жадно втянуть носом аромат жареной панировки. Вот оно счастье!
– Кать, почисть картошку, у меня ногти, – заявила мама, даже не оборачиваясь.
Что и требовалось доказать.
Открыв дверцу шкафа под мойкой, перекидала из пакета несколько увесистых картофелин и, захлопнув ее бедром, с подозрением уставилась на овощи.
– Мам, это точно картошка?
– А что по-твоему? – мама повернулась и в недоумении посмотрела на меня.
– Продукт генной инженерии, – пояснила я. – Чего она такая огромная? Вот бы у бабы Люси такая в огороде росла! – мечтательно добавила. – Пока ты тут в Америке прохлаждалась, я, между прочим, одна весь огород выполола!
– Молодец! Родина тебя не забудет, – бодренько проговорила мама. – Рассказывай, как первый день?
– Лучше, чем я думала, – расчленив одну из картофелин, чтобы она смогла уместиться в руке, начала ее чистить и вводить маму в курс дела. – Рику понравилось моё выступление сегодня. Он даже назвал его блестящим. И ещё… можешь мной гордиться. Кажется, в старшей школе имени Уильяма Роджерса появился гениальный математик. Возможно, я стану новой Софьей Ковалевской или Ньютоном-Лейбницем.
– Надеюсь, ты в курсе, что Ньютон и Лейбниц – это два разных человека? – спросила мама, с сомнением на меня поглядывая.
– Обижаешь! – возмутилась я, только сейчас осознав, что мама-то дело говорит.
– Ты
– Мам, ну ты, как обычно. Я тебе про Фому, ты мне про Ерему! Как насчёт сказать что-то вроде: «Я горжусь тобой, дочь»?
– Ну это само собой, – заявила мама, подкидывая в мойку луковицу, – конечно, горжусь! Только школу окончи, я тебя очень прошу. Сама знаешь, цыплят по осени считают.
Вот умеет она поднять мне самооценку! А точнее одной лишь фразой дать волшебного пенделя. Чудо, а не мама!
– А ты чего это дома в такую рань? Ты же в своем этом колледже до самого вечера работала?
– Здесь меня взяли пока на неполную ставку, – пояснила она, повысив голос, чтобы перекричать звук шипящего масла, где шкворчали мои котлетоньки.
– Тебя и на полставки?! – прокричала я. – Мам, они в курсе, что ты была зам директора в одном из крупнейших колледжей в стране?
– Ой, Катька, ну подумаешь, – махнула мама рукой, – там зам директора, тут учитель на замене, – легкомысленным тоном проговорила она.
– Ну конечно, совсем никакой разницы! – задрав брови, пробормотала я, принимаясь за чистку очередного овоща-мутанта. – Не амбициозная вы женщина, миссис Хьюз!
– И не говори, Катька, – хохотнула мама. – В последнее время что-то совсем не амбициозная, – и загадочно так заулыбалась.
Ох уж этот мне Маверик! Все его штучки, я точно знаю! У меня ж такой блат был в мамином колледже. А что теперь? Всю жизнь он нам испортил, Ирод проклятый!
– Я дома! – раздался город Ирода из прихожей.
Лёгок на помине!
– Кажется, я купил все, что ты просила, Джули. Чем это таким вкусным пахнет? – заявил он, показавшись в кухне с большим бумажным пакетом.
– Котлеты, милый, – проворковала мама, принимая пакет из рук Рика и чмокнула его в щеку.
– Только не говорите, что тут не знают, что такое котлеты? – спросила я, отвернувшись к мойке, чтобы не видеть, как этот супостат лапает мою мать.
– Кейт, конечно, мы знаем, что такое котлеты, – ответил Рик. – Но для холостяка котлеты это что-то недосягаемое. Я просто обязан был жениться на твоей матери и привести вас сюда, чтобы иметь возможность есть их, когда захочу.
– Так это и есть твой коварный план? – спросила мама.
О, нет! Она снова кокетничает с ним! Ну сколько можно-то, а?
– Это лишь его небольшая часть, – ответил Рик, и, судя по звуку, кто-то снова кого-то чмокнул. – Джули, а ты знаешь, у твоей дочери настоящий ораторский талант? – спросил он, и я вжала голову в шею, прислушиваясь и пытаясь понять, говорит ли он искренне или готовится подложить мне очередную свинью.
– Да, она мне уже сказала, – ответила мама.
– А ещё Кейт согласилась стать репетитором для неуспевающих, – добавил Рик.