С любовью, Луна!
Шрифт:
— Виктор-р-рия! — рычит сквозь зубы Дмитрий, но держится ещё, хотя видно, что ему больно. Ещё бы! Даже через подошву чувствую стояк.
— Викторовна Я! — подмигиваю, а саму аж передёргивает от того, как он сжимает лодыжку. — Так я ответ не услышала? — решаю напомнить.
— Виктория Викторовна… — еле слышно начинает пищать Юля.
— Минуточку Юль. Мне сейчас ответят на мой вопрос, и я займусь тобой. — говорю, а глаз с мужика не свожу.
Может ему ускорения придать?
— Дмитрий Михайлович, а у вас дети есть? — думаю мой намёк самый что ни на есть прямой. Мужчина сглатывает, причём так явно, что даже
Ещё несколько секунд меряем друг друга взглядами, а после Дмитрий убирает свою руку и расставляет их по сторонам. А мне так хочется придавить напоследок посильнее. Но… пожалею мужика. Чувствую, ему сейчас и так несладко.
Аккуратно отнимаю свою ногу и так же медленно как и поднимала, ставлю её назад. Поднимаюсь. Спокойно и без резких движений поправляю юбку. И всё это время не свожу своего взгляда от Дмитрия Михайловича, который потирает свои «бубенцы».
— Дмитрий Михайлович. Деточка… В следующий раз, когда вы решите поиграть здесь в ролевые игры «доминант и сабмиссив», оценивайте ситуацию заранее. Иначе ваши бубенцы рискуют превратиться в непригодные для производства агрегаты. — смотрю на этого мужчину и жду реакции.
И опять он не разочаровует. Только она немного не та, которую я ждала.
Злость и раздражение? Интересно.
Выравнивает спину. Дёргает пиджак. Поправляет манжеты и сквозь зубы выдаёт:
— Я услышал вас Виктор-р-рия! — вот же… и так матом загнуть охота, но сдерживаю себя и жду, — Викторовна! — рычит последнее, но ничего страшного. Судя по реакции окружающих, Я здесь самый страшный зверь.
Растягиваю губы в улыбке и киваю на его ответ. А после молча указываю на выход.
Резкие, порывистые движения показывают его истинное состояние, но мне как-то всё равно. А вот то, что это уже ПЯТЫЙ — немного подрывает уверенность в себе, как в порядочной женщине.
Слышу протяжный выдох Юли и стараюсь вернуть себе самообладание, но как же хочется поорать.
— Юля. — зову её, замечая, как она нервно наливает воды в стакан и пытается выпить, — Итого — пять, получается. Так?
— Кого… пять? — слегка давиться водой, но быстро берёт себя в руки.
— Юленька, ты же взрослая девочка. — меня передёргивает даже от тех картинок, которые пробегают в голове сейчас. И от понимания, что могло здесь быть, если бы на моём месте была ТА Вика! — Фу! Вот же… гадость! Пять мужиков, Юля! — проговариваю чётко, стараясь не кричать, конечно, но чувствую, что ещё один такой экземпляр и меня рванёт! — Ничего не упустила?
Смотрю на свою меняющую, в очередной раз цвет лица, помощницу и хочется ещё и разбить что-то. Ну или на крайний случай взять телефон и уйти в туалет «подумать»! А что, вариант!
— Виктория Викторовна. — тихо пищит Юля, — Я забыла вам сказать, что сегодня ещё один должен прийти.
— Кто прийти? — сначала даже теряюсь в словах девочки, потому что в голове бушует торнадо.
— Анатолий Николаеви…
— Привет Викуля. — слышу громкий голос… из прошлого и теперь бледнею я.
Медленно поворачиваюсь к двери, где стоит ОН! Тот, кто когда-то предал, растоптал. Тот, из-за кого я, как оказалось, превратилась в ЭТО! И сейчас он прикрывает дверь за собой и весёлой, бодрой походкой направляется ко мне. Улыбаясь и раскидывая руки в разные стороны, с явным желанием обнять… и это как
А я просто висну! Как компьютерная программа, которая поймала страшный вирус.
— А я думала, что хуже быть не может…
Глава 11
Глава 11
Дёргаю ногой кресло и оно так удачно подъезжает и перекрывает дорогу…
— Никифоров. — проговариваю отстранённо и глухо.
Мой манёвр не остаётся без внимания, и замешательство быстро сменяет удивление, которое сначала отразилось на его лице.
Я же упираюсь руки в спинку кресла и смотрю перед собой не моргая.
Дышу и думаю. Думаю и дышу! Как-то же называются эти дыхательные упражнения? Нужно будет поискать название да на заметку взять себе.
— Викуля, что-то случилось? — спрашивает вкрадчиво.
А я молчу, снова дышу и рассматриваю этого муд… жчину.
Смазливый. Подтянутый. Гладковыбритый. В идеально подогнанном костюме и… с обручальным кольцом!
— Ага. Случилось! — также глухо отвечаю, — Дверь, с другой стороны, закрыл!
— В смысле? — теперь, к удивлению, ещё и раздражение добавилось? Интересно!
— Юля? — зову помощницу, которая сейчас даже не шевелится, наверное, — Я опять стала разговаривать на непонятном языке? — спрашиваю у своей Дюймовочки, но смотрю на Никифорова.
— Нет, Виктория Викторовна. — пищит Юля, — Вы разговариваете на русском.
— Отлично. Спасибо Юля. — отвечаю и начинаю вопросительно выбирать брови. — Мне повторить?
— Вика у тебя, что недотрах? — рычит мне в ответ мужчина. А я надеялась… так надеялась на понимание!
— Толя, если ты сейчас не выйдешь из кабинета, тебя вынесут отсюда вперёд ногами! — в такой же рычащей манере отвечаю, сжимая пальцами спинку кресла так, что они немеют, а перед глазами начинают плясать разноцветные пятнышки. — Я понятно объяснила?
Никифоров сглатывает, а я так хочу придать ему ускорения, что даже на месте притопывать начинаю.
— Я, вообще-то, по делу пришёл! — зло выдаёт, — Твои бухгалтеры не хотят переводить мне оплату за доставленную сантехнику. И ты обещала решить этот…
— Вышел. Отсюда. На хрен! — вот! Опять приходится повышать голос.
— Идиотка. — гаркает в ответ и резко развернувшись выходит.
И теперь уже моя очередь выдыхать. Протяжно так. С замиранием сердца. А ещё с болью, которая поднялась ядом внутри.
Медленно опускаюсь в кресло, которое служило мне опорой и тихо спрашиваю у Юли:
— Юль, а ты меня уважаешь, как человека? Хотя нет. Не так. Как женщину, Юль, уважаешь? — и вместо ответа слышу, как девчонка тяжело сглатывает. — Так почему же ты, столько времени со мной работаешь? — пытаясь проглотить ком внутри, спрашиваю ещё. — Господи, я себя чувствую сейчас общественным туалетом.
— Виктория Викторовна, — тихо проговаривает Юля, — Вы… справедливый руководитель. А ещё…
— А нет больше никаких «ещё», Юль. Твоё поощрение — это единственный плюс, который я могу принять на свой счёт! — безэмоциональным голосом проговариваю, — Я сейчас чувствую себя полностью выжатой оболочкой. Просто тело, голова и жизненные потребности. — замолкаю, прикрываю глаза, а перед ними начинаю бегать картинки моей жизни, — А я ещё жаловалась, что устала. Что быт меня достал. И даже представить не могла, насколько не права было!