С малых высот
Шрифт:
– Будьте осторожны и над линией фронта, - продолжал Здельник. Старайтесь, чтобы ампулы не задела шальная пуля, а то...
– Понятно! - закончил его мысль Виктор Солдатов - А то живьем сгоришь не хуже немецкого танка.
Слова Здельника озадачили нас. Все цели обычно прикрываются сильным огнем зенитных пулеметов. К тому же противник часто открывает по нас огонь из винтовок и автоматов. Как тут уберечься от шальной пули?..
– Ты бы лучше бомбы сделал из ампул, - посоветовал инженер эскадрильи Степан Садовой, -
Мы долго ходили вокруг самолета с подвешенными басами.
...Первые полеты с ампулами майор Шевригин решил доверить наиболее подготовленным экипажам. Вечером 14 июля он вызвал на командный пункт Вандалковского, Скочеляса, Крайкова, Сербиненко, Егорова, Супонина, Солдатова, Орлова, Анчушкина, Жукова, Габидуллина, Маслакова, Зайцева и меня. Поставил задачу: нанести удар по танкам, орудиям и другим огневым точкам противника, расположенным возле села Алтухово.
Штурманом ко мне назначили Солдатова, высокого, широкоплечего лейтенанта. Осмотрев подвеску басов, он подозвал техника по вооружению Невлера и сказал:
– Отлично, батенька мой. Только правый бас может оторваться на взлете при первом же ударе. Там замок не закрыт.
– Сейчас проверю, - отозвался Невлер. Через час мы были в воздухе.
– Спереди изгиб Оки, под нами Будоговицы, - передал штурман.
В этот момент над лесом у Алтухово, разорвав, словно молния, темноту, повисла осветительная авиабомба. Ее сбросил экипаж Габидуллина. Село и его окрестности стали видны как на ладони. Из леса, деревни и оврагов вверх потянулись разноцветные ленты трассирующих пуль и снарядов.
– Витя, - говорю штурману, - смотри, как даст сейчас Анчушкин!
Командир второй эскадрильи должен был первым сбросить ампулы с КС. И действительно, через минуту внизу выросли десятки факелов. Потом еще два самолета спустили свой груз на восточную окраину опорного пункта.
– Отлично! - раздался в наушниках бас Виктора. - Сейчас Орлов, Супонин и Сербиненко добавят.
Не успел он договорить, как внизу, в темноте, выросли еще два огненных столба. Рядом с ними стали рваться фугасные и осколочные бомбы, сброшенные другими самолетами. Все шло строго по плану.
Огненные трассы вражеских зениток замелькали западнее Алтухова, преследуя наши удалявшиеся самолеты. Этим и воспользовались мы с Солдатовым.
– Прошли место впадения Нугри в Оку. Возьми чуть правее! - передал штурман.
Убираю газ, планирую. Заходим на Алтухово с востока. Слева и справа мелькают тысячи огоньков. Беспокоит одно; только бы пуля не попала в басы. Надо иметь железную волю, чтобы под непрерывным обстрелом сидеть на бочке с динамитом. "Хруп, хруп", - прорезала очередь левую плоскость... "Сейчас вспыхнем", - подумал я. Но тут же успокоил себя, вспомнив старую пословицу всякая пуля грозит, но не всякая
Самолет вздрогнул, басы раскрылись, ударив дверками по перкали, ампулы полетели на цель. Я моментально развернул самолет и со снижением пошел на северо-восток. Когда стрелка высотомера остановилась на шестистах метрах, дал полный газ. Скорость достигла двухсот километров в час.
– Попали! Горит! - ликовал Солдатов. Вся восточная окраина вражеского опорного пункта была охвачена пламенем.
...Возвратившись с задания, идем на командный пункт. Летчики один за другим бойко докладывают о результатах вылета. Заместитель начальника штаба - всегда уравновешенный капитан Тимофеев едва успевает записывать их доклады.
– Спокойней, спокойней! - говорит он, хотя сам заметно нервничает.
– Вот тут, тут, товарищ капитан, - тычет пальцем в карту сержант Голубев.
– Где тут? Надо точнее показывать! - делает ему замечание капитан. Ошалели, что ли, вы сегодня?
В эту ночь действительно все "ошалели". Летчики и штурманы наперебой рассказывали техникам и мотористам об огромных пожарах и взрывах. Стоявший рядом с инженером полка по вооружению Здельник довольно улыбался.
В землянку вошел Скочеляс. Обычно он перед докладом всегда снимал с головы меховой шлем. Сегодня же изменил своей привычке.
– Где Здельник? - крикнул Михаил и, увидев начхима, шагнул к нему.
– Михаил Ефимович! Вы великий человек! Вы - фокусник! Маг! - начал сыпать он восклицаниями. Здельник даже зажмурился от удовольствия.
– Что вы, что вы, я тут ни при чем,-приговаривал он с улыбкой.
...После доклада летчики и штурманы вышли покурить.
– Миша, расскажи что-нибудь, - предложил Николай Пахомов.
– Это можно, - отозвался Скочеляс. Снял подшлемник и начал:
– Все мы артисты. И ты, Шурик, и ты, Витя, и ты, и ты... Помню, до войны китайцы показывали в цирке аттракцион. Миловидная девушка становилась к стенке. Ее напарник, страшно разрисованный и одетый во все черное, брал блестящие длинные ножи, отходил метров на пять и начинал их бросать в нее. Первый вонзался в стенку около левого уха девушки. Возьми он на два-три сантиметра правее - и кинжал мог оказаться в щеке красавицы.
– Брось, - перебил его Самсонов, - такого не бывает...
– Раз говорю, значит, бывает, - оборвал его Михаил и продолжал: Страшилище целится и кидает второй нож... Он вонзается рядом с правым ухом красавицы... Так он бросил десятка полтора кинжалов, обрамив ими девичью голову. А ей хоть бы что, даже глазом не моргнула.
Скочеляс сделал паузу, глубоко затянулся папиросным дымом и продолжал:
– Я всю жизнь восхищаюсь этой артисткой. Вот и сегодня вспомнил ее. Между нами есть что-то общее. В нее кидали ножи, в нас стреляли из автоматов, пулеметов и орудий.