С мертвых не спросишь
Шрифт:
Дорога оказалась узкой – чуть больше ширины машины – но мощеной на совесть. Нас окружала благодатная и плодородная местность. За поселком вдоль берега потянулось множество мелких участков – на одних стояли аккуратные ряды теплиц, на других паслись две-три коровы или стадо овец. Не знаю, как местные жители ухитряются получать что-то с этих клочков земли, но все дома здесь казались нарядными и вполне процветающими.
– Зимой тут все занимаются рыбной ловлей, – пояснила Кэри. – И еще ловят омаров и креветок.
Возможно,
Примерно через полчаса мы подошли к лечебнице – трехэтажному деревянному сооружению с высоким цоколем и крутой черепичной крышей, построенному какой-то богатой семьей еще в викторианскую эпоху. Здание было светло-желтого цвета, за исключением белых резных карнизов и перил крытой галереи, тянувшейся по всему фасаду.
На щебенке подъездной аллеи стоял санитарный микроавтобус "фольксваген", а за домом – автомобиль "сааб". По деревянным ступенькам мы поднялись на галерею, и я позвонил в дверь. Там стояла пара старых кресел-качалок, в которых теплыми летними вечерами кто-то наверняка вспоминал о выпитых сухих "мартини" и коктейлях с виски. А может быть и нет – нетрудно было заметить на всех окнах дома снизу доверху решетки.
Долго лязгали и щелкали замков и засовы, потом дверь отворилась и появилась сурового вида женщина в крахмальном белом халате.
Кэри что-то протарахтела по-норвежски и представила меня. Женщина коротко кивнула и мы перешли на английский.
– Мы бы хотели навестить механика Ньюгорда, – объясняла Кэри. – Мы его друзья.
– Мы не пускаем посетителей с утра.
– Но мы приехали из Бергена.
– Если бы вы позвонили, вам бы все объяснили. Следовало позвонить, прежде чем ехать.
Я вмешался:
– Простите, это моя вина. Я прибыл из Лондона по очень спешному делу. Могу я поговорить с доктором Расмуссеном?
Откуда-то из глубины дома донесся крик – причем не короткий крик боли, а протяжный душераздирающий отчаянный вопль, от которого волосы зашевелились на голове.
На нашу суровую собеседницу это не произвело впечатления. Она прислушалась, склонив голову набок, словно услышала какой-то новый оттенок птичьего пения. Послышались торопливые шаги по лестнице, и где-то хлопнула дверь.
Женщина вздохнула.
– Я узнаю, сможет ли доктор вас принять. У него сейчас очень много работы. Пожалуйста, подождите немного.
Мы прошли в большую, светлую, хорошо обставленную комнату, безликую, как все приемные врачей. Журналов, кресла, расставленные так, чтобы никому из пациентов не пришло в голову разговаривать с соседями, и аккуратно расставленные пепельницы.
Кэри прошептала:
– Наверное, нужно было позвонить.
– Сомневаюсь. Они бы просто заявили, что не примут нас вообще.
Минут через пять появился доктор Расмуссен.
На этот раз нас встретили крепким рукопожатием.
– Я очень сожалею, что вы напрасно ехали в такую даль. Стоило позвонить, и я бы вас предупредил, – сказал врач.
– Ну почему напрасно, доктор? По крайней мере мы узнали, что механик Ньюгорд жив. Надеюсь, это в самом деле так?
Доктор на мгновение опешил, но потом весело рассмеялся.
– Ну разумеется. Выходит, вы приехали, чтобы убедиться в этом?
– Когда пожилой и больной человек внезапно исчезает, не предупредив ни того, кто за ним ухаживает – я показал на Кэри – ни своего бывшего работодателя, который платит ему пенсию, это естественно вызывает беспокойство. Вдруг он свалился в воду или замерз где-нибудь в парке под кустом?
– Я понимаю. В его состоянии нетрудно забыть о подобных вещах. Придется проследить, чтобы он написал всем, кого встревожило его отсутствие.
– Таких наберется немало. Вы знали, что он главный свидетель на крупном судебном процессе?
Кэри с укоризной посмотрела на меня, Расмуссен спокойно кивнул.
– Да, что-то слышал. Не знаю, что и думать. – Он повернулся к Кэри. – Вы проявили немалую настойчивость в поисках, фрекен Скаген. Или он все же вспомнил и передал вам через кого-нибудь письмо?
Я поспешно вмешался:
– Нам просто повезло, доктор. Можем мы коротко поговорить с ним, чтобы я мог сообщить своему начальству в Лондоне, что он жив и находится в более – менее приличном состоянии?
Улыбка моментально слетела с его лица.
– Мы не пускаем посетителей с утра, герр Корд. А что касается герра Ньюгорда, то посещения на этом этапе лечения вообще недопустимы. Вы должны понять...
– На каком же этапе лечения он находится?
– Я не могу обсуждать с вами проблемы своего пациента.
– Похвально, доктор, весьма похвально. Но у меня своя профессиональная этики. Вы не хотите обсуждать заболевание пациента, а я не собираюсь подтверждать, что человек жив, если не видел его собственными глазами.
Я поднялся и стал застегивать дубленку.
Широкое выразительное лицо врача исказило сомнение. Наконец он сказал:
– Подождите минутку, пожалуйста.
А сам повернулся и вышел из комнаты.
– Что происходит? – прошептала Кэри.
Пожав плечами, я снова расстегнул дубленку и сел.
Через несколько минут доктор Расмуссен вернулся, спокойный и серьезный.
– Можете взглянуть на него – чтобы успокоиться. И только. Надеюсь, после этого вы уйдете и позволите нам спокойно продолжать лечение.