С молитвой о тебе
Шрифт:
Итак, продолжим! Сверху теплые зимние брюки, на них пару юбок, закалывая на талии булавками, не сходились уже. А вот сверху те самые гамаши! Двое хлопчатобумажных носков, на них толстые шерстяные. Так, теперь макияж! Она помнила, тренировалась тогда: вначале быстро «нарисовала» на лице старушку, присмотрелась критически — замечательно! Еще верхний камуфляж, и никаких сомнений — бабушка!
Остановилась, подумала. Нет, ничего не забыла!
Кира перекрыла газ, воду, выдернула вилки из розеток всех бытовых приборов, распахнула холодильник,
Оттягивать самый тяжелый момент было некуда, да и некогда! Она глубоко вздохнула, запретив себе плакать и распускаться, выдохнула и нажала на сотовом вызов номера Крайнова.
— Привет, — почти сразу отозвался он, — как дела?
— Коль, — печально заговорила Кира, ничего играть и изображать не пришлось, так больно ей было, — я не смогу тебя встретить и поехать в «Метель». Мне ужасно жаль! Но у Ларисы Васильевны, директора, случилась большая неприятность в семье, я потом тебе объясню, и я вызвалась ей помочь. Из наших никто не смог по разным причинам, пришлось мне.
— Может, дождешься меня, я приеду и помогу вместе с тобой? — предложил Николай.
— Не получится, надо ехать прямо сейчас и за город, — она назвала поселок, черт‑те где в области, — и телефон там не ловит, Лариса Васильевна предупредила. Представляешь?
— Представляю и ужасно расстроился, — отозвался напряженно Крайнов. — А как‑то помочь по‑другому нельзя?
— Не знаю, это срочно, я постараюсь тебе оттуда дозвониться. Мы вернемся в субботу, я сразу позвоню, как только начнет ловить телефон.
— Черт, Кирюха, такой облом! — расстроился Крайнов. — Я ужасно соскучился!
— Я тоже! — запрокинув голову наверх и загоняя слезы обратно, пожаловалась Кира.
— А никак нельзя это переиграть?
— Нет! — зажмурила глаза Кира.
— Ну, ладно, — смирился он, — звони сразу, я тебя заберу.
— Договорились! — сказала она и заспешила покончить с этой пыткой. — Ну все, целую!
— Пока, Веснушка!
Она до боли в пальцах сжала телефон и рявкнула на себя:
— Кира, нельзя! Соберись! Давай шевелись!
Да, да, нельзя! Ей даже думать об этом нельзя!
Она тряхнула головой и набрала номер Романа Георгиевича — теперь полковника и уже полиции!
— Дядь Ром, — сразу приступила к изложению проблемы Кира, — меня нашли!
— Как ты? — строго спросил он.
— Убегаю! Отсижусь до десятого, поговорю с папой и буду добираться к вам.
— Давай я с ним сейчас свяжусь.
— Нет, дядь Ром, он сорвется, примчится меня спасать, вы же знаете!
— Да уж, и сам вляпается. — И деловито начал спрашивать: — Ты ушла?
— Да, но теперь уходить надо дальше, пока не застукали.
— Дальнейшие действия?
— Есть место одно в пригороде, я там поживу.
— Надежное?
— Абсолютно, — уверила Кира.
— Так, на электричке доедешь до ближайшего города в сторону Москвы, из него до следующего, тоже на электричке, оттуда позвонишь мне, а там разберемся, как
— Я держусь, дядь Ром, держусь.
Она вытащила аккумулятор из сотового, сим‑карту, сложила ее пополам и сломала. Завернула в полотенце телефон и расколотила его молотком для отбивных — теперь, даже если ее поймают, никто не узнает номер Николая. Достала пакет с мусором, бросила в него убиенную симку и аккумулятор, засунула все это в еще один пакет, положила в авоську, а сверху свою дамскую сумочку — бабушки с такими не ходят!
Надела платок‑паутинку и перевязала крест‑накрест, закрепив сзади узлом, прикрыла посильнее щеки, натянула до самых бровей берет, залезла в боты, с трудом уже наклоняясь и сгибаясь от шмотья.
Пальто село, как ни смешно это звучит, идеально! Ничего, на улице мороз за тридцать, не упарится!
Варежки многослойные, тех же преклонных потертых лет, все с той же барахолки, что и остальной камуфляж. Кира прошлась по квартире, потушила везде свет, решительно выдохнула и вышла за дверь, нисколько не жалея этого расставания.
Закрыв дверь на оба замка, Кира направилась было к черному ходу, когда услышала резкий визг тормозов у подъезда — все, она опоздала!
И побежала по лестнице наверх! Побежала — это слишком сильно сказано: кое‑как, враскорячку на негнущихся ногах, волоча за собой тяжелую сумку‑каталку, прошкандыбала до межэтажного пролета, когда услышала, как кто‑то вбежал в подъезд и загрохотал по лестнице наверх.
Кира жила на втором этаже дома без лифта.
Она видела через перила, как двое мужчин звонят в ее дверь, а один даже стучать кулаком принялся. Один из них, высокий, был уже знаком, он дежурил под дверью ее класса. Так, отсиживаться тут нельзя, могут заметить и неправильно понять…
Кира не чувствовала никакого страха, лишь постоянный, начавшийся еще во время разговора с незнакомцем по телефону холод, замораживающий внутренности, и злость на этих гадов мерзких!
И она начала спускаться по лестнице, изображая старуху, даже сгорбилась и тяжело переступала ногами — бочком, ступенька за ступенькой и тащила за собой тележку, громыхавшую колесами на каждой ступеньке.
Незваные визави резко обернулись на звук.
— Чего вы тут колотите? — старческим ворчливым подозрительным голосом спросила она.
— Бабушка, а вы не видели сегодня вашу соседку? — мягко спросил один из мужиков, тот, что поменьше.
Свет в подъезде тускловатый, рассмотреть Киру у них не имелось никакой возможности, да и берет сполз почти на глаза, ей оставалось только держать голос.
— Новую жиличку, что ль? — спросила она.
— Ну да, Киру Владимировну.
— Чего ж не видела, видела, — пыхтя и спускаясь по ступенькам, хрипела и отдувалась по‑старчески Кира, — утром на работу бежала, я как раз в магазин наладилась, поздоровались.