С молитвой о тебе
Шрифт:
Кира лежала, свернувшись калачиком на кровати, и умирала душой — такое явное ощущение, словно где‑то внутри образовалась дыра, через которую вытекает душа!
Господи! Какая глупая, нелепая и трагическая цепь случайностей продырявила в ней эту дыру!
Первым звеном в кандальной цепи судьбы явилась метель! Смешно, горестными слезами смешно!! Та метель, что свела их с Колей, послужила началом отсчета этих звеньев!
Ксения Петровна не смогла прилететь, и понадобилось снять на пленку выступление учеников Киры!
Третьим звеном стал редактор телевидения, который смонтировал репортаж, вставив в него и кадры с Кирой!
Четвертым — столичный канал «Культура», который, делая годовой отчет, выбрал именно этот репортаж!
И пятым, что у какого‑то криминального вымогателя обнаружилась тонкая душевная организация с тягой к прекрасному и к регулярному просмотру канала «Культура», что вообще за пределами понимания!
Одно зацеплялось за другое, сковываясь в цепь, на которой, как при пытке, подвесили Киру!
Ей было так плохо, как никогда в жизни, как она представить не могла! Болело все тело, она не помнила, когда ела в последний раз, и желудок сводило голодными спазмами, сил не было не то что двигаться, а даже шевелиться и дышать!
Она заползла в свою «нору», свернулась калачиком, укрылась с головой одеялом. Теперь Кире хотелось только умереть — не двигаться, ничего не делать, не думать, просто дышать, пока дыхание не остановится!
«Нет!» — четко и громко сказал какой‑то голос внутри нее.
«Что нет?» — продираясь сквозь паутину болезненного опустошения, удивилась Кира.
И поняла «что»! Где‑то в самой глубине еле тлел огонек надежды, не затушенной до конца лампадкой — она может еще встретиться с Колей и все объяснить!
Ведь когда‑нибудь этот кошмар закончится! Не будут же эти сволочи бегать за ней всю жизнь! А может, их арестуют, или они махнут на них с отцом рукой, устав носиться по всей стране! Но это должно, обязано закончиться! И тогда…
Они еще могут встретиться, и она хотя бы увидит Николая!
И сознание зацепилось за эту робкую, почти погасшую надежду, и Кира заставила себя двигаться!
Сначала скинуть одеяло! Сесть в кровати — голову повело, повело по кругу, в какую‑то темную точку. Она зажмурилась, тряхнула головой, спустила ноги с кровати.
Нет! Так не пойдет!! Ей понадобятся все силы и здоровье, чтобы добраться до Москвы и не попасться этим козлам!
Заставляя себя двигаться, Кира сварила гречневый суп, поела, кое‑как дошла в крошечный душевой закуток — мыться сил совсем не осталось. Держась одной рукой за стену, каким‑то образом умудрилась помыть голову и повозить по телу мылом.
Стало полегче. Двигаться она уже смогла без постоянных мысленных окриков. Болело в груди — боль ухватила жесткой лапкой за горло, сдавила сердце и легкие так, что трудно было дышать! Но с этой болью придется теперь жить и привыкать
«Завтра, — решила Кира, — завтра она поедет в платную клинику, сдаст все, какие только можно, анализы, у них есть такая услуга, без направления врача делать платные анализы. А послезавтра пойдет к врачу! Силы и здоровье нужны! Как бы больно ни было, а еще бега предстоят через четверть страны!»
Телефон звонил с регулярностью раз в десять минут, Крайнов не отвечал и не обращал внимания на то, что от вибрации трубка перемещается по стеклянной поверхности к самому краю стола.
Он прочитал письмо Киры, наверное, уже раз сто. Сидел на диване, смотрел в экран ноутбука. Когда тот гас, стучал пальцем по панели, вызывая картинку обратно, и снова читал.
Уведомление о смерти. Смерти всего значимого в его жизни, потому что именно сейчас выяснилось, что он, Николай Крайнов, стал другим! Встретив Киру, он стал другим, целым, сросся с ней душой и телом, и мыслями, порывами, жизнью!
И получил от нее уведомление об убийстве половины его!
За эти часы он снова, как тогда после травмы, прошел пять ступеней смерти!
Отрицание! Да ладно, это какая‑то нелепая шутка! Вот всего этого просто не может быть! Не мо‑жет!!
Гнев! Да какого хрена?! Что за мутатень?! Она что, издевается?! Письмо написала?
Но и гневаясь, он даже мысленно не мог обозвать Киру мерзкими и грязными эпитетами.
Торг! Да ладно, Кир! Ты просто напугалась и не хотела меня обидеть! Он ее найдет. И они договорятся. Если действительно ей так приспичила эта Вена, то хрен с ней, поедет он с Кирой в эту гребаную Вену! На такой расклад она же согласится!
Уныние! Какая Вена, Крайнов?! Кому ты там нужен? Ты женщине любимой не нужен, поэтому она так легко и просто от тебя отказалась. И действительно, на кой фиг ты ей сдался? Она права, лучше так все закончить, чем рассусоливать сопли! Все понятно — ты в своем медвежьем углу сидишь, в игрушечки играешь: охота, рыбалка, егерь, етить его! Что ты ей можешь дать?
Примирение! Кира права — так будет лучше. У нее действительно призвание и талант, — он же сам слышал и видел, какой у нее талант — и его надо реализовать. А если бы она вышла за него и потом сбежала, он вообще смог бы это пережить? Ладно, пусть так!
Крайнов снова хлопнул пальцем по панели, возвращая картинку.
Пережить и сейчас не получалось! Ныло сердце, очень хотелось плакать от боли и непонимания, и было так тошно, что не хотелось жить! Первый раз ему не хотелось этой жизни!!
Аглая, совсем уж растревожась, посмотрела на экран телефона.
— Глеб! — позвала она. — К нему надо идти! Что‑то случилось!
— Что с ним могло случиться? — спокойно спросил Генералов, подойдя к жене.
— Он третий час не берет трубку! — нервничала Глашка. — Я уже раз двадцать ему звонила!