С надеждой на смерть
Шрифт:
СГ [смеется]: Вы шутите, да? Я вижу сотни парней, похожих на него.
ТХ: Как бы вы его описали?
СГ: Было темно, и, как уже сказал, я особо его не рассматривал. Просто обычный такой парень, понимаете?
ТХ: А если б мы попросили вас прийти и помочь нам с фотороботом?
СГ: Не знаю… Как я уже сказал, у меня работа…
TХ: Мы можем выбрать подходящее для вас время. Это было бы очень полезно.
СГ [короткая пауза]: Да, хорошо. Думаю, да.
TХ: Отлично. Я проверю, когда будет доступен художник, и перезвоню
Хансен кладет трубку и смотрит через весь офис. Он надеялся, что констебль Эверетт где-то рядом, ее мнение было бы ему полезным подспорьем. Он еще только осваивает новую схему с принимающим/распределяющим, а это, похоже, попадает прямиком в серую зону где-то посередине. Вероятно, тут скорее нужен принимающий, чем распределяющий. Но, увы, сержанта Куинна здесь нет. В отличие от сержанта Гислингхэма, который сидит за столом детектива-констебля Бакстера и смотрит через его плечо на что-то на экране. Хансен встает и подходит к нему:
– Сержант?
Гис поднимает голову и улыбается. Хансену он симпатичен. Как, наверное, и всем остальным. Впрочем, ему не то чтобы прямо не нравится сержант Куинн, но тот определенно лукавее. Догадливее, но и лукавее.
– Только что поступил звонок от таксиста. Он подвозил нашего мертвеца в воскресенье вечером.
Гис слегка хмурится:
– Он уверен?
– Более чем. Он высадил его у Гэнтри-Мэнор.
Гис переглядывается с Бакстером; это звучит многообещающе.
– Он смог его описать?
Хансен морщится:
– Не очень хорошо. Но он согласился прийти и поговорить с нашим художником.
Бакстер пожимает плечами:
– Лучше, чем ничего.
– Но дело не только в этом, – выпаливает Хансен, понимая, что волнение выдает в нем новичка. – Он видел, как жертва шла по подъездной дорожке. Вряд ли это стандартный взломщик…
Гис мрачно улыбается:
– Ну конечно…
– И у него был с собой рюкзак. Рюкзак, который, похоже, исчез без следа.
Бакстер поднимает бровь:
– Возможно, там все те вещи, которых мы не нашли в его карманах.
Гис легонько похлопывает молодого детектива по руке:
– Отлично подмечено, Хансен. Позвони Барнетсону, хорошо? Пусть он добавит в список пропавших вещей рюкзак. А тем временем мы займемся системой видеонаблюдения. – Он поворачивается к Бакстеру и широко улыбается: – Вернее, займется детектив-констебль Бакстер. Учитывая, как сильно он любит подобные штуки.
Явно старая шутка.
– Что верно, то верно.
Хансен собирается уйти, но Гис останавливает его:
– Не так быстро, юный Хансен; у меня есть работенка и для тебя.
Барнетсон заканчивает разговор и сует телефон в карман. Они почти закончили, и им все еще нечего предъявить. Ни отвертки, ни телефона, ни бумажника и уж точно ни окровавленного рюкзака.
Он поворачивается к Гроуверу:
– Похоже,
Гроувер хмурится:
– Это то, что, по их мнению, было в пакете?
Барнетсон обводит глазами комнату.
– Может быть, – рассеянно говорит он. – Вероятно, он подходящего размера.
Гроувер вздыхает:
– Выслушаю любые предложения, где искать, сержант, потому что у меня закончились идеи.
Барнетсон в упор смотрит на него, затем отводит взгляд. У него тоже нет идей.
На следующее утро Гис и Куинн первым делом подходят к столу Бакстера и начинают изучать распечатки записи телефонных разговоров Суоннов с начала года.
Гис качает головой:
– Это и вправду все, что есть? Более чем за девять месяцев?
Бакстер кивает:
– Я тоже так подумал. Я даже дважды обращался в «Бритиш Телеком», чтобы убедиться, что линия исправна. И да, она исправна. Хотя, судя по этому списку, сомневаюсь, что Суонны даже заметили бы, будь это не так.
– Три звонка от терапевта Суоннов, – задумчиво говорит Куинн. – Два из них – недавние. Мы знаем повод?
Бакстер качает головой:
– Разумно предположить, что все дело в Маргарет, учитывая, сколько раз она лежала в больнице, но мы всё еще ждем разрешения на ознакомление с ее медицинской картой, и, честно говоря, вряд ли она даст согласие. Хотя, конечно, это может и не иметь никакого отношения к делу.
Куинн вздыхает:
– Надеюсь, у тебя есть хорошие новости, Бакстер, потому что лично у меня по нулям.
Бакстер сухо улыбается, поворачивается к экрану и открывает файл.
– Как вам вот это?
На экране кадры видеонаблюдения – со станции, судя по всему. Внизу экрана указано: 21.10.2018, 20:41:06.
– Таксист говорит, что наша жертва ждала до получаса, – говорит Бакстер. – Поэтому я вернулся к восьми тридцати и начал оттуда.
Он начинает воспроизведение, и два сержанта подаются вперед, по одному за каждым плечом, словно добрый и злой ангелы – мысль, которая, возможно, пришла в голову и Бакстеру, судя по его легкой улыбке.
Камера направлена на турникеты, и они втроем наблюдают, как люди идут по платформе и проходят через двери. На улице явно холодно – все в шарфах и перчатках, стеганых куртках и теплых пальто. Группы шумных парней в футбольных шарфах, которые явно угостились пивом, пара пожилых дам, пара священников в рясах. Что ж, это как-никак Оксфорд. Но в основном студенты. В одиночку, группами, парами.
Первым его замечает Куинн.
– Вот, – говорит он, указывая. – Это он.
Он примерно того же роста. Невысокий, не выше пяти футов семи дюймов, которые Бодди указал в заключении постмортем. Грязные светлые волосы, темные брюки и куртка, и да, вот он, небольшой рюкзак на одном плече. Он вставляет билет в турникет и забирает его с другой стороны.