С нежностью цвета огня
Шрифт:
— Медиф, — зову оторопело, — встань! Ты чего?
Мне ужасно неловко. Хочется то ли отойти от него подальше, чтоб не иметь ничего общего, то ли схватить за шкирку и вздёрнуть на ноги, чтоб не позорил. Не делая ни того, ни другого, внимательно приглядываюсь, подозревая, что несносный тип издевается, но каждая чёрточка его нечеловечески правильного лица выражает лишь покорность. Медиф преданно, почти влюблено заглядывает мне в глаза. Что за внезапные перепады? Я даже рассердиться на него не могу!
— Вам не нужно пугаться, — мурлычет, околдовывая бездонным
Вкрадчиво мягкий голос льётся прямо в душу.
Самый красивый мужчина из всех, что я когда-либо видела, стоит на коленях, готовый исполнить любое желание. Всё-таки есть в этом что-то, волнующее, притягивающее взгляд. Всё его сильное, безупречное тело — моё, достаточно только намекнуть. Запустить бы пальцы в эти блестящие чёрные кудри, погладить по щеке, коснуться ямочки на подбородке — хочется почти нестерпимо.
Но на моей руке браслет Аллеона.
Медиф меня соблазняет? Пробует на мне свои инкубские штучки!
Вот же паршивец! Да я его!.. Не знаю даже, что я с ним сделаю за такие коленца!
От осознания подставы зло перехватывает дыхание. А если бы у него получилось? Страх подпасть под чужое влияние и превратиться в безвольную овцу мешается с негодованием и грозит вылиться во что-то непредсказуемое. Представить не могу, как бы я потом объяснялась с Леном! Как бы смотрела ему в глаза! Это отвратительно!
Я ещё никогда никого не била, но пощёчина получается что надо. Ладонь болит. Надеюсь, этому наглецу гораздо больнее.
— Прекрати сейчас же! Я замужем, понимаешь? У меня уже есть любимый мужчина, так что не смей проверять на мне свои навыки!
Даже не дёрнулся!
— Я Вам не нравлюсь? — голова с проступающим на щеке отпечатком картинно склоняется к груди.
Если б он хотя бы выглядел виноватым, стало бы легче, но инкуб продолжает играть, пробуждая во мне яростное желание что-нибудь с ним сотворить.
— Не ты ли вчера вопил, что я тебя не привлекаю? Последний раз по-хорошему прошу, заканчивай с представлением!
Пауза длится несколько секунд, а затем Медиф одним гибким движением поднимается на ноги.
— Как пожелаете, леди. Прошу, следуйте за мной.
Он опять! Опять!
— Медиф!
В прозрачных глазах столько показного смирения, что хочется снова его ударить. Хотя бы для моего душевного равновесия. Ну, и симметрии. Но я всё-таки сдерживаюсь и просто сердито отмахиваюсь:
— Да делай, как хочешь! Надоел! Нравится быть слугой — будь!
Хвалёный источник — маленькая, чуть облагороженная пещера с круглым бассейном и стилизованными под старину светильниками по стенам. Над заманчиво гладкой поверхностью поднимается лёгкий пар. А самое приятное — можно отмокать, сколько угодно. Сюда вряд ли кто-нибудь явится: очень уж далеко.
— Я буду за дверью, леди Дарисса. Вас никто не побеспокоит.
Не обращая на уходящего мужчину внимания, раздеваюсь
Нет, не хочу сейчас ни о чём думать. Надо хотя бы немного отвлечься, иначе никакого терпения не хватит.
Купание отчасти отгоняет скверное настроение. Ещё лучше оно становится, когда выясняется, что завтра вечером мы, наконец, вернёмся домой.
Дождавшись, пока я поем, подобрею до относительно вменяемого состояния и уютно устроюсь в углу дивана, Медиф подходит и снова опускается на колени. Там, конечно, ковёр, но сама эта поза будит во мне стыд пополам с раздражением. Не должны мужчины стоять на коленях. Так — не должны.
— Рядом со мной тебе не сидится, да? — цежу, буравя его взглядом.
Подметив недовольно нахмуренные брови и поджатые губы, инкуб несколько нервно сглатывает, так что кадык дёргается, и отклоняется на пятки.
— Госпожа Дарисса… леди, позвольте попросить.
Он издевается или правда робеет и не знает, как ко мне обращаться? Учитывая, что Медиф всё-таки взрослый мужчина, в последнее верится с трудом. Хотя, кто их, талассцев, поймёт.
— Просто «Дари», ладно? Я тебя слушаю, но, может, для начала всё-таки пересядешь? Мне неудобно так разговаривать.
А ещё это здорово напоминает об устроенной им сцене в подвалах.
— Общаетесь? — саркастически хмыкает Аллеон, с порога обозревая представшую перед ним картину.
Что удивительно, Медиф тут же поднимается и делает шаг назад.
Как будто сиир не успел рассмотреть это безобразие.
— Он вовсе не… — начинаю, надеясь заверить законного мужа в том, что в его отсутствие инкуб не делал ничего предосудительного.
— Ещё как «да», — вздыхает Лен, обессилено падая на диван. Бросив на Медифа тяжёлый взгляд, укладывает голову мне на колени и, не без издёвки, продолжает: — Он очень любит свою добрую госпожу, правда?
Очевидно, Аллеона мучает ревность. Я его понимаю. Не представляю, как бы я вела себя, подари ему кто-нибудь красивую рабыню, которая бы смотрела на него так, как Медиф — на меня сейчас. Девушка бы у нас точно не задержалась.
— Ты же знаешь, что я не могла отказаться. Она бы всё равно его отдала, и это было бы гораздо хуже.
— Знаю, Дари. Знаю…
Потерев лоб и пробормотав нечто невнятное, но определённо ругательное, он несколько успокаивается.
— Я тут кое-что выяснил об этой клятве хранителя. Сам расскажешь или это сделать мне?