С них начиналась разведка
Шрифт:
В целом разведывательная работа Филиппова в Финляндии в определенной степени помогла советскому правительству при проведении важных мероприятий по Балтийскому флоту, прежде всего по перебазированию кораблей из Гельсингфорса и Ревеля в Кронштадт в феврале – мае 1918 года, получившему название Ледовый переход.
Наша справка:
С 17 февраля по 2 мая 1918 года в Кронштадт в сопровождении ледоколов и буксиров прибыло 4 отряда кораблей Балтийского флота. В итоге операции было перебазировано 236 кораблей, в том числе 6 линкоров, 5 крейсеров, 59 эсминцев и миноносцев, 12 подлодок, которые послужили основой боевой мощи Балтийского флота Советской Республики и сыграли большую роль в обороне Петрограда и действиях на других театрах Гражданской
Информация Филиппова способствовала наведению относительного порядка в гарнизонах российских войск в Финляндии, а также недопущению вовлечения в кровавую мясорубку войны десятков тысяч разобщенных и небоеспособных солдат и матросов, содействовал возвращению этих людей на родину. А это, как говорят в разведке, – главный и конкретный результат.
И снова на родине
В марте 1918 года Филиппов возвратился в Петроград, а затем переехал в Москву и был зачислен официальным сотрудником в штаты ВЧК. Сначала он работал в отделе по борьбе со спекуляцией и преступлениями по должности, а затем был прикомандирован к Президиуму ВЧК для выполнения личных поручений Дзержинского. В это время Филиппов провел расследование ряда дел, связанных с хищениями и саботажем, в том числе крупного дела по Русско-Балтийскому заводу. Для расследования этого дела он был наделен широкими полномочиями по проверке всей документации предприятия. Об этом, в частности, свидетельствуют выданные Филиппову письмо общей канцелярии ВЧК и соответствующее удостоверение, которые подписал Дзержинский.
Расследование по Русско-Балтийскому заводу велось продолжительное время и сопровождалось частыми командировками Филиппова в Таганрог, Петроград и другие города. В результате проведенной чекистами работы удалось выявить злоупотребления со стороны отдельных ответственных чиновников, работавших на этом и смежных с ним предприятиях, установить истинное экономическое положение завода, что в конечном счете способствовало становлению промышленности Советской Республики.
Свои обязанности сотрудника при Президиуме ВЧК Филиппов выполнял добросовестно, с присущей ему энергией. Однако вскоре после левоэсеровского мятежа в июле 1918 года он был арестован Петроградской ЧК по подозрению в причастности к монархической организации. Председатель Петроградской ЧК М.С. Урицкий распорядился арестовать Алексея Фроловича и под конвоем доставить его в знаменитую петроградскую тюрьму «Кресты».
Сразу же после ареста А.Ф. Филиппов обратился к Ф.Э. Дзержинскому с письменной просьбой «объективно вникнуть в его положение и вскрыть причину недоразумения, которое с ним произошло».
30 июля 1918 года Дзержинский направил в Петроградскую ЧК письмо следующего содержания:
«Тов. Урицкому.
Дорогой товарищ! Ко мне обратился А.Ф. Филиппов с просьбой вникнуть в его положение, что сидит совершенно зря. Не буду распространяться, пишу Вам потому, что считаю сделать это своей обязанностью по отношению к нему как к сотруднику Комиссии. Просил бы Вас только уведомить меня, в чем именно он обвиняется. С приветом, Ф. Дзержинский».
В ходе следствия выяснилось, что Филиппов никакого отношения к монархическим организациям не имел. Дело против него было возбуждено по доносу одного из сотрудников Петроградской ЧК, левого эсера, политическую платформу которых Филиппов не разделял и открыто осуждал.
3 сентября 1918 года Филиппов был освобожден из-под стражи. В его следственном деле появилась запись: «К предъявляемым А.Ф. Филиппову обвинениям он никакого отношения не имеет. На основании изложенного настоящее дело считаем законченным и подлежащим хранению в архиве Комиссии».
После освобождения Алексей Фролович продолжал работать в ВЧК. Он занимал руководящую должность в Секретном отделе. Одновременно был председателем Исполнительного комитета по делам духовенства России.
Скончался А.Ф. Филиппов в Ленинграде в середине 1950-х годов.
Штабс-капитан Луцкий
В городе Уссурийске Приморского края на памятнике-мемориале – установленном на постамент паравозе – сделана надпись: «В топке этого паровоза в мае 1920 года белогвардейцами и японскими интервентами были сожжены пламенные революционеры – борцы за власть Советов на Дальнем Востоке: Сергей Лазо, Всеволод Сибирцев и Алексей
После Октября 1917 года часть офицеров и генералов старой армии перешла на сторону советской власти. Они помогли ей заново сформировать армию и флот, придать их действиям эффективный характер и одержать первые победы. Были такие патриоты и среди царских профессиональных разведчиков. Поставив на службу новой власти свои специфические знания, они способствовали разоблачению заговоров, раскрытию замыслов тех, кто вынашивал планы интервенции и оккупации российских земель.
Проходят годы, открываются архивы секретных служб, общественность узнает различные факты из истории внешней разведки, появляется возможность рассказать о людях, внесших выдающийся вклад в обеспечение безопасности нашей Отчизны. И среди этих людей достойное место занимает представитель когорты первого поколения советских разведчиков – штабс-капитан Алексей Николаевич Луцкий.
Мундир вместо рясы
Алексей Луцкий родился 22 февраля 1883 года в городе Козлове Тамбовской губернии, в семье городского нотариуса, происходившего из офицерской семьи. Прадед Алексея, А.Н. Луцкий, был сослан в Сибирь за участие в восстании декабристов. Отец умер, когда Алексею не исполнилось еще и года. На руках матери осталось несколько малолетних детей. Небольшие сбережения быстро были прожиты. Детей пришлось устраивать в бесплатные учебные заведения, где даже кормили и одевали. Алексея, когда ему исполнилось восемь лет, по настоянию тетки-монахини Рязанского женского монастыря определили в Рязанское духовное училище. Затем он учился в духовной семинарии. Однако, к огорчению тетки, желавшей видеть племянника в рясе священника, девятнадцатилетний юноша отказался от перспективы стать священнослужителем, решил посвятить себя военной службе и надел военный мундир с погонами вольноопределяющегося. В дальнейшем вся его жизнь была связана с армией. Луцкого направили на учебу в Тифлисское военное пехотное училище. Окончив училище в 1904 году, он получает офицерский чин подпоручика с назначением в 4-й Несвижский гренадерский генерал-фельдмаршала князя Барклая-де-Толли полк в Москве.
Так как Россия уже находилась в состоянии войны с Японией, молодого офицера вскоре направили в Тулу, где формировались маршевые роты для отправки в Маньчжурию. С одним из эшелонов Луцкий едет в действующую армию и участвует в Мукденской операции, командуя одной из рот 1-го Восточно-Сибирского полка. В начале декабря 1905 года он переводится в 13-й Восточно-Сибирский полк, расквартированный в то время в Харбине.
Военное поражение, разложение в высших слоях офицерства, исключительное по размаху революционное брожение среди солдат и передовой части офицеров-фронтовиков дают пытливому уму пищу для размышления. Непосредственное общение с солдатами, которые тоже ищут объяснение происходящим событиям, сближают молодого Луцкого с ними.
В 1906 году Луцкий возвратился в Москву, в свой гренадерский полк. Осенью того же года в Козлове вступил в брак с Еленой Яковлевной Шишкиной, которая стала верной подругой и помощником в его бурной и недолгой жизни.
В октябре 1908 года Луцкий по собственной просьбе переводится командиром роты в пехотный стрелковый 13-й Восточно-Сибиркий полк, в котором уже ранее служил. К тому времени полк был передислоцирован из Харбина под Читу, на станцию Песчанка.
Молодой способный боевой офицер, хорошо знавший военное дело, был вскоре переведен в штаб дивизии, в Читу. Свободный от строевой службы, он усиленно занимался вопросами тактики и стратегии войны с Японией, изучал опыт минувших военных операций и сражений, задумывался над причинами поражения русской армии. Большое внимание он уделял проблемам разведки, в которой, по его мнению, японская армия во многом превосходила русскую. Интерес Луцкого к этим вопросам, видимо, был замечен командованием. В 1912 году его откомандировали на военный факультет восточных языков при Восточном институте во Владивостоке. Луцкий становится слушателем японского отделения, изучает японский, китайский и корейский языки.