С ног на голову
Шрифт:
– Оказывается, ты так и не бросил свои пробежки, Гарри. В связи с произошедшими событиями это несколько неразумно.
– Прошу прощения, директор Дамблдор, но я уже привык к физическим нагрузкам. Не могу отказаться, Вы же понимаете, мне хочется стать сильным не только как маг, но еще и как мужчина.
– Похвальное стремление, мальчик мой. Однако будь особенно осторожен. Не хотелось бы, чтобы и тебя постигла подобная участь, как младшего Уизли.
– Вы хотите сказать, что рядом с Хогвартсом бродят оборотни?
– вполне правдоподобно ужаснулся я.
– Нет, что ты,
– Я просто прошу тебя сообщать мне, куда и для чего ты отлучаешься. Я волнуюсь за тебя, мальчик мой.
А маячок на себя не повесить? Разбежался, прямо спешу и падаю!
– Я буду очень осторожен, директор. Обещаю, - как солдат перед командиром, вытянулся я по стойке смирно.
– Предложу Рону со мной бегать. Ему будет полезно размяться.
Мне протянули небольшую конфетку, которую я машинально взял и стал вертеть в руках.
– Мне тяжело это говорить, мальчик мой, Рон твой друг, но... Гарри, его сущность изменилась. Он стал опасен. Пока профессор Снейп варит ему зелья, я еще могу оградить его от недовольства попечительского совета, но насколько хватит терпения уважаемых людей, я не могу судить. Люциус Малфой уже не раз высказывал опасение в связи с обучением в Хогвартсе Рона.
– А если попросить Малфоя-младшего поговорить с отцом?
– закинул я удочку.
Как же умело поет дедок. Я бы повелся, если бы не был абсолютно точно уверен, что Люциус даже не заикался о Роне. Помимо разговора, меня постоянно отвлекало нечто зудящее на шее, так и просящееся, чтобы его почесали.
– Неплохое решение, но... Гарри, насколько мне известно, вы же совершенно не ладите. Как бы не получилось хуже, чем есть, - покачал он головой.
– Иди, готовься к урокам, мой мальчик, и пока я могу сдерживать возмущения родителей, буду это продолжать делать.
– Хорошо, директор Дамблдор. Я побежал.
– Постой, Гарри. Чуть не забыл. Вот же старость, иной раз забываешь, что хотел сказать важного, - нет, он замечательный актер, ничего не скажешь.
– Не обижай девочку, отнесись к ней более внимательно. Первая любовь - это так романтично. Не расстраивай Джинни, она слишком юна и наивна, мальчик мой. Постарайся с ней подружиться.
– Попробую, - растянул я в улыбке губы, так и норовящие соскользнуть в оскал.
Ну и сука же эта Джинни, так и хочется ее размазать по ближайшей стенке.
Вылетев в коридор, я готов был вспылить, достало все, а особенно зудящая шея, которую я с остервенением расчесывал. Да что за черт?! Пальцы оказались испачканы в крови. Я разодрал какую-то рану? Откуда она у меня появилась? Чуть ли не бегом устремился в туалет, к зеркалу.
– Да ёперный театр!
– пискнул я, разглядывая рисунок, обрамляющий две глубокие ранки на шее. Точно такие же я видел у Люциуса.
– "Рар, что это такое?!" - завопил я со всей дури.
– "Охрипнешь", - хмыкнул кот.
– "Это что?!" - ткнул пальцем на художества, разодранные мною до крови.
– "Метка".
– "Чья?!"
– "Твоя".
– "А поподробнее можно?" - прошипел я, выведенный краткими ответами кошака.
– "Сам поймешь", - растаяла в воздухе эта тварина черная. Как я сам себя мог
Ладно, решу, что и как, после. Снова потер шею - не рискую ее чесать. А пока надо отдать Рону зелье, предупредить его, что Дамбик под него копает, и посмотреть шеи у своих супругов. Если мой мозг меня не подводит, то это, получается, знак супружества. А если это так, то вообще все "замечательно, и дальше некуда" - Люциус же тоже помеченный! Это что-то ненормальное...
Я, тихо взвыв, медленно сполз по стенке на пол. Как же так?! Три супруга?! О, нет! Меня на всех не хватит. Это уже какая-то большая, сильно разросшаяся групповуха получается. Трое и то много, а уж четверо в постели... О!..
– "Рар, скажи, что я ошибся с выводами?" - заскулил я.
– "Не-а-а", - ехидно фыркнул кот, отчего мне стало совсем хреново.
В таком состоянии нестояния меня и нашли в туалете близнецы.
– Гарри, тебе плохо?
– обеспокоенно присев рядом со мной на корточки, спросил Джордж.
– Очень, - выдавил я из себя.
В голове все еще кружила карусель, и я пытался смириться с тем фактом, что у меня будет не два, а три супруга. А как же Нарцисса? Что скажет Драко на супружество с собственным отцом?! Да, что же это такое?!
– Тебя отвести куда-нибудь? В больничное крыло, например?
– Лучше к Северусу, - мне действительно было не очень хорошо.
Странная слабость и непрекращающаяся дрожь - на последствия от сильных переживаний это совсем не походило.
– Мне очень плохо.
Пока волокли, перед глазами нет-нет да и поплывет все. Дрожь усилилась и сильно тянуло в сон.
– ... с ним?
– ... сказал, что плохо.
– ... ем, заносите...
Разобрать, кто и что говорит, практически не получалось. Я не понимал, что со мной происходит. Родной запах и голос Северуса раздавался словно издалека, и я к нему тянулся всей сущностью. А затем наступила темнота... и... кошмары.
Я постоянно бежал в тумане и выкрикивал имя то Северуса, то Драко, но в ответ стояла тишина. В душе поселился ужас, что их не найду, и я рвался все вперед и вперед. Туман постепенно становился холоднее, и его капли больно скользили, расцарапывая кожу до крови. Но я упрямо шел вперед, не переставая звать любимых. И тут в душе что-то шевельнулось, словно подсказывая, как надо правильно. И я закричал, что есть сил, зовя не только Северуса и Драко, но еще и Люциуса. И туман начал отступать... открывая мне изумрудную зелень травы и пробивающиеся яркие лучи солнца.
– Я вас нашел, - кинувшись к ним, я оказался в их объятиях. Раны заживали на глазах, а холод в теле сменялся теплом.
– Я так боялся, что не найду.
– Мы же вместе навечно, помнишь?
– улыбнулся как солнышко Драко.
И я успокоился. Не отпущу ни за что и никогда. Ни одного из троих...
– Гарри, Гарри, дементор тебя задери, что ты ел?
– шипел, трясся меня за плечи, Северус.
И в голове щелкнуло. Конфета!
– Конфета от Дамблдора, - говорить с пересохшим горлом было больно.