С ног на голову

GVELA

– Черт!
– я подскочил на кровати среди ночи весь мокрый от пота, даже проснувшись, продолжал слышать последние, произнесенные зловещим шепотом, слова Рара. Дементоры в моем сне кружили и выпивали душу Люциуса, как в прошлом.

– Ты беспокойно спишь, Гарри, - подошел к моей кровати Рон и с некоторой заботой посмотрел на меня.

В окно падал лунный свет, но звезды на темном небе практически исчезли. Скоро рассвет. Не знаю, попробовать снова уснуть или уже не стоит?

– Давно кошмары не снились, - попытался вяло улыбнуться ему.

–

У меня тоже бывает. Особенно в последнее время.

Слышать откровение от Рона мне было немного странно, все же последнее время наши дорожки стали расходиться в разные стороны. Но то, что он сильно изменился, видно невооруженным глазом.

– Рон, а как у тебя вообще... самочувствие? Мне Люпин сказал, что тебе трудно освоиться с обонянием, в твоем новом состоянии запахи очень сильно чувствуются.

– Трудно, - негромко ответил он.

Мальчишки стали просыпаться. Рон сразу как-то окаменел и отошел в сторону. Не понял? Его что, как-то обижают наши? Не может быть. Вроде все мальчишки адекватные. Ладно, потом с ним поговорю.

На завтраке мне хотелось спрятаться куда-нибудь подальше или поглубже. Драко сверлил меня взглядом со своего места, а Северус прожигал гневным взором со стороны преподавательского стола. Судя по их недовольным лицам, мне бы до вечера без потерь дожить. Смешная мысль вызвала откровенный смешок.

– Наконец-то ты улыбнулся, Гарри, - склонилась ко мне Гермиона, поняв моё хи-хи по-своему.

– Мне уже лучше.

– Но с ними тебе поговорить и выяснить ваши отношения необходимо, - подсел к нам Фред, точно так же, как и Джордж, плюхнувшись на лавку, но только с моей стороны, а не со стороны Гермионы.

– Рон, не подслушивай, - толкнул его плечом Джордж.

– С моим слухом теперь это сложно сделать, - огрызнулся Рон.
– И к тому же Гарри зря переживает. Они оба маги и знакомы с законами магического мира. Никуда они от него не дёрнутся.

– Рон, цинизм тебе не идет, - отрезала Гермиона.

– Сказал, что думаю, - жуя булочку, спокойно ответил он.
– Если магия выбрала, то куда ты денешься? Лишиться ее или быть наказанным ею - то еще удовольствие.

– Рон прав, - поддержал брата Фред.
– Есть, конечно, вероятность, что они просто затянут ваше сближение, но сами же от него и пострадают.

– Наша семья уже сталкивалась с проклятием крови, но это, в принципе, и есть магическое наказание.

– Это не обязательно всем рассказывать, - шикнул на брата Фред.

– Думаешь, никто не знает?
– съерничал Рон.

– Куда-то вас не туда повело, - напомнила о теме разговора Гермиона.
– Мы говорили о проблеме Гарри.

– Он их сам решить может, - отмахнулся Рон.
– Ты лучше расскажи ему о разговоре с Дамблдором.

– О, точно!
– подскочил я.
– Но давайте не здесь?

– Прогуляемся до внутреннего дворика?
– игриво откликнулись близнецы, снова, как и вчера, галантно подставляя свои локти для Гермионы.

В этот раз отказываться от подобного

знака внимания она не стала и величаво держала голову, пока под завистливые вздохи девчонок и шепоток парней, выплывала с близнецами под руку из зала.

– Скоро братьям придется держать оборону, - хмыкнул Рон, поглядывая на провожающих взглядом Гермиону мальчишек из разных факультетов.
– Неожиданно увидели в нашей подруге привлекательною девочку.

– Рон, а ты изменился. Стал собраннее и серьезнее. Словно ты, это уже не ты.

– Наверное, повзрослел, Гарри, - с грустью ответил он.
– К тому же некоторые травки, что раньше лишали меня воли, теперь перестали на меня действовать. Это кое-кому сильно не нравится, но мне все равно. Мама только очень недовольна моим изменением.

Мы вышли из зала, и я с трудом заставил себя не оглянуться на Драко. Не стоит бередить рану. Она все равно не затянется, но и резать по живому не буду. Пусть сами сделают первый шаг мне навстречу, а я решу, как дальше быть.

– "Наивный", - мурк.

– "Брысь!"

– "Не забывайся", - с легким раздражением прошипел Рар.

Я промолчал, снова стараясь влиться в разговор с Роном.

– Ты не слушаешь, - обвиняюще произнес он.

– Извини. Задумался.

– Придется повторить. Гарри, - он повернулся ко мне, когда мы практически вышли во дворик, - раньше мне некоторые вещи казались совершенно другими. Но сейчас я вижу этот мир в ином свете и, к сожалению, во многом разочаровываюсь. Некоторое остаётся загадкой. Но больше всего стыжусь своих поступков относительно вас - моих друзей. Я доносил на вас, Гарри, не видя в том ничего зазорного. Но скажу сразу в свое оправдание, никогда, ни единого раза, я не желал рассказывать о чем-то действительно серьезном. Однако по своей наивности думал, что почувствую как кто-то попытается влезть ко мне в голову и прочесть мои мысли или воспоминания.

– Рон...

– Нет, прошу, выслушай. Во второй раз на откровения я не решусь. В тот день, когда меня укусили, я разболтал все и уже спустя минуту жалел о содеянном. Я корил себя за то, что рассказал о Сириусе, и теперь он мог погибнуть. Его мне жаль не было, Гарри. Но вот тебя... Я понял, что ты вполне мог быть с ним. Так ведь все и получилось. Я прошу у тебя прощения за тот поступок. Ты мог погибнуть от дементоров, и виноват в этом был я.

– Нет, Рон. Нас бы и так нашли, без твоего откровения.

– И все же. Это меня гложет.

– Я не держу на тебя зла, - сказал и сам удивился, что это правда.

Этот Рон, более серьезный и немного хмурый, нравился мне намного больше мелочного прежнего.

– Спасибо, Гарри, - впервые за последнее время искренне улыбнулся мне он, и я пораженно уставился на небольшие клычки, что красовались у него во рту.

– Ого! И клыки растут. Красиво,- присвистнул я.

– Мне тоже нравится, - снова улыбнулся он.
– И все же я должен предупредить тебя, Гарри. Наш директор не такой, каким кажется.