С оттенком помешательства
Шрифт:
— Не нужно так делать, — предостерег Север низким вибрирующим голосом, делая выразительные паузы между пылкими поцелуями.
— Не делать... как? — спросила я, шумно хватая ртом накалившийся до предела воздух.
Распаляя меня, Север накрыл ладонью мою грудь и небрежно смял, сжал сильными пальцами, словно эспандер.
Боль на грани наслаждения. Наслаждение на грани боли. И тогда тот затерявшийся во мне стон вырвался на свободу. Эхом прокатился по стенам спальни.
— Вот так. Не сдерживай себя. Хочется кричать — кричи,
— Я п-постар...
Не давая договорить, Север нетерпеливо набросился на мои припухшие губы. Подобно кровожадному варвару он душил меня поцелуями, вынуждая подчиниться его воле. Он притуплял внимание, усыплял бдительность, пробуждал первобытные инстинкты. Заставлял меня желать большего. Умолять.
Опустив руки на резинку шортов, он схватился за нее, корпусом подался на меня, буквально прижимая лопатками к поверхности стола, и в три резких рывка стянул вниз предпоследнюю преграду. Шорты вместе с трусами соскользнули по ногам и упали на пол.
Все.
Вот теперь так уж точно закрылись все пути отступления. Стоило поймать на себе плотоядный взгляд Севера, беспрепятственно блуждающего по моему нагому телу и оставляющего незримые ожоги, путь назад безвозвратно отрезался.
— Как же долго я этого ждал, — протянул он, сверкнув опасным блеском в глазах и ухватившись за горловину своей футболки.
Стоило ему обнажить рельефный торс с множеством татуировок. Стоило ему расстегнуть пуговицу на джинсах и вжикнуть молнией ширинки, как меня затрясло, словно в эпилептическом припадке. Дико трясло, несмотря на буйство пламенной бури внутри.
Из заднего кармана он торопливо достал что-то блестящее и шелестящее. Поднес это ко рту и зажал в зубах. Тогда я поняла, что это был презерватив.
Бо-о-о-оже.
Неужели мы всерьез сейчас займемся сексом?
Щеки полыхали с каждой секундой все больше и больше. Каждая последующая секунда была волнительнее предыдущей во стократ.
Неподвижным взглядом я наблюдала за тем, как он слегка приспустил джинсы с боксерами. Как он разорвал зубами обертку от презерватива. Как со сосредоточенным видом он поднес его к мясистой головке. Как играл грудными мышцами, раскатывая латекс по всей длине члена, испещренного синими венами. Как он с резкостью подхватил меня под колени и напористо придвинул к краю стола, невольно дотронувшись концом до комка нервов.
Низ живота тотчас обдало кипятком. Внутренности стянулись плотной спиралью от напряжения.
Он сделает это! Он сейчас же лишит меня девственности! Без предупреждения! Причинит мне мучительную боль, если я промолчу!
Взгляд Севера затянуло матовой чернотой.
Им управляло безумство. Им двигало лишь сильнейшее желание. Безусловная похоть, которой он не мог противостоять. Не мог и не хотел. Он утратил контроль. Бесповоротно.
—
Довлатов отшатнулся назад, будто от оглушающей пощечины. Стиснул челюсть до характерного скрипа и удостоил меня пытливом взглядом, однако смолчал. Ему было уже не до болтовни.
Прислушиваясь лишь к своим инстинктам, он сжал в кулаке член и настырно подался бедрами вперед. Я дернулась, отчаянно уперлась ладонями в его грудь.
Прорычав в протесте, он схватил меня за запястья, настойчиво завел руки за спину. Он обездвижил меня. Ему оставалось сделать решающий шаг — вторгнуться в меня. И ему это практически удалось.
— НЕТ! — надсадно выкрикнула я в сопротивлении.
Север замер, напрягся сильнее прежнего. Желваки его заиграли в свете уличных фонарей, жилы вздулись, глубокая складка залегла между бровями.
— Да! ДА, я сказал! — процедил раздраженно в губы, чем-то напоминая психопата. — Я хочу этого! Ты тоже! В чем проблема?
Сердце замерло, забывая как биться. Легкие сжались, забывая как дышать. Тело одеревенело, забывая как двигаться.
— Я... я... я девственница... Вот в чем!
— Ага, — усмехнулся он злорадно. — Я тогда тоже.
— Я серьезно.
— Я тоже, говорю же.
А на что я, собственно говоря, рассчитывала? Что после моих выкрутасов он сразу же поверит мне?
Я сама себя подставила. Сама довела ситуацию до наивысшей точки кипения. До точки невозврата. А в ответ получила заслуживающее презрение. Глубочайшее неверие и возмущение. Насмешки и раздраженный протест, плещущиеся в малахитовых глазах.
— Кроха, посмотри на меня, — чрезвычайно тревожно попросил Север, фиксируя ладонями мою голову.
Я подняла на него потерянный взгляд и только тогда поняла, что утратила связь с реальностью на какое-то время.
Силуэт Севера был нечетким. Из-за слезной пелены, стоявшей в глазах, он был настолько размытым, что я видела только серые очертания и темные пятна в местах татуировок. Я содрогалась в бесконтрольной дрожи, покрываясь ледяной коркой. И тихонечко всхлипывала.
Всего этого я не заметила бы за собой, если бы Север не заметил первым.
Он стер слезу подушечкой большого пальца, не давая ей скатиться вниз. Озабоченный взгляд его заметался по моему лицу. В них застыл немой вопрос. И кажется он уже знал на него ответ.
— Зачем врала?
— Я не... врала. Ты видел то, что хотел видеть. И думал обо мне так, как тебе хотелось.
Протяжно выдохнув из груди весь запас воздуха, Север притянул мою отяжелевшую голову к себе, положил на плечо.
Прежний психопат, помешанный на сексе, внезапно обратился в сдержанного парня, увидевшего перед собой неумеху и трусиху. Это удивляло.
— А как же "я никогда не"? Ты сделала глоток на вопросе о девственности, — тем не менее он все еще искал опровержения моим словам.