С оттенком помешательства
Шрифт:
И только я успела устроиться на пассажирском сиденье, как машина резво тронулась с места, оставляя после себя фейерверк из ошметков сырой земли и листьев.
Глава 20. Попались на крючок
— Север, мне...
— Не нужна мне сейчас твоя жалость! — гаркнул он, не отвлекаясь от дороги. — Помолчи!
А я и так сидела тише воды ниже травы. Больше половины дороги помалкивала, лишь бы не попадаться под горячую руку.
Искоса поглядывала то на спидометр с зашкаливающей на нем скоростью,
Я понимала его чувства.
Еще вчера он говорил, что их отношения с отцом можно было назвать приятельскими, а сегодня между ними возник кто-то третий. Роман Ильич предпочел сыну девушку. И не просто предпочел, а врезал ему.
— Надо хотя бы кровь стереть, — неуверенно произнесла, ожидая очередного взрыва.
— Передай салфетки. Они в бардачке, — на удивление, спокойно попросил.
Я открыла крышку бардачка, где хранился в основном всякий хлам, начиная от отверток, заканчивая пустыми обертками от презервативов. И последних было так много, что я на мгновение подвисла. А Север заметил мою секундную оторопь, искоса взглянув на меня.
— Да, там надо бы прибраться. Все никак руки не доходят, — произнес тихо.
Это ж сколько раз у него было в машине? И с кем?
Боже, мне не следовало это видеть...
Я вынула пачку салфеток, стараясь не задевать обертки от резинок и использованные салфетки в частности. Мало ли, что он ими делал...
Вытащила из упаковки влажную салфетку. В этот момент Север протянул мне руку, чтобы я передала ее ему.
— Давай лучше я, — предложила, отстегивая ремень безопасности.
— Я и сам бы мог.
— Ты лучше следи за дорогой. И вообще, сбавь скорость. Зачем так гнать? — посмотрела на него укоризненно.
А тот глаза закатил, но тем не менее плавно отжал педаль тормоза, сбрасывая скорость до комфортной для меня.
— Сойдет так?
— Вполне, — позволила себе улыбнуться.
Мелочь, а в сердце у меня что-то екнуло.
Неужели Север начал прислушиваться ко мне?
— Не обольщайся, кроха. Это только потому, что ты не пристегнута, — тут же пояснил бесцветным голосом, намеренно испортив мое представление об изменениях в нем, словно каким-то образом прочел мои мысли.
Впрочем, его слова нисколько не обидели меня. Напротив, я различила в них заботу.
Перевалившись корпусом на сторону Севера, я оценила рассечение на припухшей и окровавленной губе.
Блин, Роман Ильич испортил такие красивые губы!
Осторожно прикоснулась салфеткой к ранке, обмакнула кровь с подбородка. Тщательно и так сосредоточенно, будто работала с механизмом действующей бомбы.
Тишина и только собственный пульс ревел в ушах барахлящим мотором. Только его неровное дыхание гуляло по моему лицу.
И воздух с каждой секундой становился только плотней и
Невесомые прикосновения к его прохладной коже доставляли в пальцах покалывание, как слабый удар током. Случайно я дотронулась его верхней губы. Той, что была вполне себе здоровой. Той, над которой красовалась родинка, сводящая меня с ума. Я замерла, невольно пропустив в память наш последний поцелуй. Собственные губы прихватило огнем, по спине пробежал царапающий холодок, а внизу живота образовалось тягучее напряжение.
В какой-то момент я обратила внимания, что Север тоже напрягся всем телом и зачем-то задержал дыхание. Я осмелилась посмотреть на него из-под ресниц и встретилась с его взглядом. Таким же острым, как битое стекло. И насыщенно серым, как перед сильнейшей грозой.
— Больно? — предположила я почти беззвучно, голос внезапно пропал и в глотке сильно пересохло.
Нахмурив брови, Север лишь покачал головой из стороны в сторону. Чуть влево, чуть право.
Смутившись, я судорожно выдернула из пачки еще одну салфетку и приложила к ране.
— Держи пока кровь не остановится.
И Север держал. Держал до тех пор, пока мы не приехали к его дому.
Он хранил молчание, напряженно вперившись в лобовуху. Не моргая, не двигаясь. Только венка на его лбу пульсировала, и челюсть была плотно сжата.
Это напомнило мне прошлый раз. Тогда он обидел меня, прогнав из своей машины. Тогда ему пришлось просить за это прощения.
— Ну, я тогда пойду, — сказала я, несмотря на отсутствующее желание прощаться на такой ноте.
— Куда ты пойдешь? — резко бросил. — Ты забыла, что ключи от дома посеяла?
Точно! Как я могла забыть?
Предположила, что Север предложит мне побыть у него дома до возвращения мамы, однако он завел руку назад. Пошарил на заднем сиденье, а потом с каменным выражением лица всучил мне сумку, которую я уже и не надеялась отыскать.
— Где ты ее нашел? — вцепилась я в нее, радуясь находке и тому, что не придется заниматься волокитой, восстанавливая документы.
— Не находил я ее, — мрачно ответил, устало откинув голову на подголовник.
— А как тогда? Постой, это ты, что ли, ее взял? — предположила упрекающим тоном, и тут же пожалела об этом.
— Че совсем уже? Еще вором меня назови! — выплюнул пренебрежительно, пронзив меня насквозь до крайности осуждающим взглядом.
— Я не хочу так называть тебя, но ты сам к этому подводишь!
— Это Стасян за баром ее нашел, а я попросил, чтоб подержал твою потаскушку у себя. Сегодня я съездил за ней.
— Зачем попросил? — недоумевала я. — Я же думала, ее украли!
Север скривился, словно... словно ему был противен мой голос.
— Достала выяснять! — раздражился вмиг, шарахнув ладонью по рулю, отчего я подпрыгнула на месте. — Затем и попросил, чтобы ты так подумала! Иначе ты.... Ты бы не осталась со мной!
Вот и как реагировать на подобное?
С одной стороны, я готова была похвалить его за проявленную находчивость, а с другой — мне хотелось засыпать его упреками. Почитать кучу нотаций.