С оттенком помешательства
Шрифт:
И каким-то образом ему удавалась вывернуть ситуацию в свою пользу. Всегда!
Как, например, сегодня. Он просил меня сделать что-нибудь, чтобы ему расхотелось ехать к Виолетте, которая на тот момент была без трусов. А я не просекла очередную уловку из его богатого арсенала.
Я дала ему то, что могла бы дать и Виолетта.
Но ощутил ли он разницу? Понял ли, что мой выбор был осознанным, несмотря на давление с его стороны?
И сейчас он опять посмел угрожать мне. Зная, в какую непростую ситуацию
Все должно быть только так, как он хочет! НО он слишком многого хочет...
Лина: "Спокойной ночи, Север! Завтра поговорим, если у тебя планы не изменятся".
Довлатов прочел сообщение и... вышел из сети.
Минута, другая, третья, а потом он действительно разбил... Вот только не мое окно, а что-то у себя во дворе, судя по доносящимся звукам со стороны его дома. Следом мотор тачки взревел и он уехал. Тогда уже разбилось что-то внутри у меня.
Какая же я дура!
Глава 24. Поигрались и хватит?
— Лин, ты же справишься тут пару минут без меня? — спросила мама, вынимая из карманчика фартука свой трезвонящий телефон.
— Да, конечно. Сходи поболтай, — улыбнулась ей, не отвлекаясь от нарезки овощей.
Когда мама глянула на дисплей, она на миг остолбенела. С озадаченным видом покосилась на меня. Рот раскрыла, желая что-то сказать, но все же передумала. Она всполошено вытерла руки кухонным полотенцем и пулей выбежала из столовой, оставляя меня одну.
Хм... Наверное, опять нужно кого-то по работе подменить.
Особняк Бергеров был вылизан до блеска еще пару часов назад. Сытный ужин практически приготовился. Оставалось только доделать салат и можно было смело отправляться домой.
К слову, около шести вечера я слышала как домой вернулся Арсений Андреевич. А я ждала нашей встречи. Но, должно быть, мужчина понял, что мама работала не одна. Или по каким-то иным причинам он не изъявил желания показываться нам на глаза. Он всего лишь поздоровался с нами из холла.
"Добрый вечер, милые барышни", — произнес он глубоким басом и перед глазами сразу же предстал образ сильного высокого брюнета с проседью на висках и глазами цвета янтаря. Точь-в-точь, как у Яна.
Почему-то именно темноглазого брюнета я себе представляла.
— Опа, и ты тоже здесь, — внезапно в столовой возник Ян. Вспомнила, блин. — Привет. Не знал, так бы раньше вышел поздороваться.
— Приветик. А мы скоро уже уходим, — бодро ответила.
Я подняла на парня взгляд и ахнула в ужасе при виде насыщенно фиолетового фингала под левым глазом, заплывшим кровью, и рассеченной брови.
— Ого! Где это тебя так помяли?
Ян смешно сгримасничал и отмахнулся.
— Да на
Он подошел к столу, за которым я работала, нагло своровал с разделочной доски кусочек огурца и отправил себе в рот.
— Ты че как?
Он оценивающе окинул меня взглядом, вглядывался в лицо, словно сыщик в поисках следов преступления.
Некомфортно. Рядом с Яном мне зачастую становилось не по себе.
Руки сразу же потянулись к воротнику водолазки. Я лихорадочно поправила его, натягивая до самого подбородка.
Он же не заметил засосы у меня на шее?
Впрочем, какое ему дело до моих засосов! Вечно себе что-то надумываю.
— Да хорошо все, — неестественно я улыбнулась.
— Ты уже слышала? — спросил он вкрадчиво.
— О чем? — туго сглотнула.
Я обеспокоилась, что речь сейчас зайдет о Довлатове.
В груди поселилось такое странное чувство. Мерзкое. Неприятно щекочущее. Будто я глубоко уже замужем. И сейчас меня попытаются склонить к измене.
Хотя, с чего бы вдруг?
Ян уперся ладонями в каменную столешницу, корпусом слегка наклонился в мою сторону и посмотрел по сторонам.
— Мой отец и твоя мать...
Я вопросительно заломила бровь. Нож завис в воздухе, а сама я также замерла.
— Что?
— А то, что совсем скоро я тебя сестричкой буду называть, а ты меня — братиком, — поведал он будничным тоном. Легко и непринужденно. Однако во взгляде плескались волны неслыханного возмущения. Ян молча выражал протест.
— Ч-чего? — опешила я не на шутку, сглотнула горький ком, застрявший поперек горла. — Ты сейчас серьезно? Они что, хотят пож-жениться?
Еще пару долгих секунд Ян держал до ужаса серьезный вид. А затем его щеки раздулись и он разразился громким хохотом.
Вот только мне было совсем не до смеха. Он же озадачил меня.
— Поверь, ничто не заставит меня называть тебя сестрой! Даже если наши предки замутят, — произнес он, вновь принимая запредельно серьезнейший вид.
Тем временем вдалеке послышались расторопные шаги и Ян выпрямился. Он проследил напряженным взглядом за входом, схватил со стола целый помидор и тотчас скрылся за углом, после чего в столовой появилась мама.
За время отлучки лицо ее успело покрыться легкой бледностью. Взгляд был каким-то потерянным. Безжизненным даже.
Очевидно, маму что-то очень сильно расстроило. Но это точно не из-за вчерашнего инцидента с Севером.
Сегодня за завтраком мы все обсудили, поплакали, попросили друг у друга прощения. Мама хорошенько промыла мне мозги, в результате чего мы пришли к единому мнению — больше не вспоминать о случившемся.
— Дочка, мне надо кое-куда съездить.
— Прям сейчас? Что-то случилось? — забеспокоилась я.