С первого взгляда
Шрифт:
— Ты надолго? — скидывая пальто и кроссовки, интересуется мужчина.
— Думаю, нет, к двенадцати точно вернусь.
Смотрюсь в зеркало, наводя последние штрихи и подкрашивая губы помадой цвета нюд, ловлю на себе пристальный взгляд Артема. Который явно говорит, еще чуть ярче — и никуда ты не уйдешь у меня. Оперевшись о дверной косяк и с наглой ухмылочкой пробегая по моей упакованной в платье фигурке голодным взглядом, мужчина уже уверенно тянет руки к моей попе, за что и получает по ладоням.
— Нельзя, — шепчу, поглядывая в детскую,
— Лучше тебе бегом убегать, в противном случае я тебя просто не отпущу, — обвивают меня за талию сильные руки, не сводя взгляда глаза в глаза в отражении высокого зеркала гардеробной.
— Что, погорячился с ревностью? — с губ весь день не сходит улыбка, а рядом с ним я сияю не хуже солнца. — Куда же делась твоя самоуверенность?
— Так вот чего ты добивалась, надевая эту водолазку?
— Это платье, — возмущенно выгибаю бровь, критически оценивая наряд. Бежевое обтягивающее вязаное платье сидит на моей потрясающей фигуре просто великолепно. Закрывая лишнее, но оставляя простор для фантазии. А в сочетании с черными ботфортами на высоком каблуке… м-м-м.
— Это ужасно короткое платье, и чересчур высокие сапоги. А я еще слишком хорошо помню зеркало в отеле…
А вот теперь щеки обдает жгучий румянец, а этот соблазнительный негодяй искренне наслаждается моей реакцией. Сознание подкидывает воспоминания того самого зеркала из отеля Стокгольма. А верней, того самого, чем мы занимались перед зеркалом. Поэтому быстро сворачиваю этот опасный диалог и чуть ли не бегом вылетаю из квартиры, чтобы резко не передумать. А ведь так и подмывает остаться с ними дома. Так просто и по-семейному. Но девчонки ждут, а таких вечеров у нас будет еще очень много. Я уверена.
— Все, я ухожу, пока-пока.
— Пока, мусь! — слышу мышку из комнаты.
— Шубу застегни, телефон не выключай и…
— И коктейли от чужих дяденек не принимай, глазками не стреляй и в двенадцать будь дома, я все помню, мамочка, — машу головой, тихо посмеиваясь над хмурым Стельмахом.
— Тогда уж скорее папочка, и я не шучу, — протягивает мне мой мобильный Артем.
— Хорошего вам с дочкой вечера.
— Лия, я серьезно.
Кажется, кому-то уже не очень нравится мысль отпустить меня одну в кафе. Но ничего, пусть подергается и поревнует. Мне приятно — ему полезно.
— Я поняла, шаг влево, шаг вправо — расстрел.
— Отлично, я могу быть спокоен.
Глава 53. Алия
Вечер и правда выдался замечательный. В сугубо девичей компании мы вдоволь перемыли кости нашим и не совсем нашим мужчинам, посмеялись и просто отдохнули от всех душевных проблем.
Артем периодически кидался сообщениями и настойчиво намекал, что мне пора
Из такси у дома я вышла уже в двенадцать, поднялась на этаж и на цыпочках, стараясь не стучать каблуками, зашла в квартиру, тихонько закрывая за собой дверь.
Ожидала услышать хоть что-то, но жилье встречает умиротворяющей тишиной. Странно. Даже Арчи не отреагировал на шуршание в прихожей.
— Артем… — говорю тихо, потому что ясно, что мышка, похоже, уснула. Может, он тоже лег отдыхать? А что, я была бы не прочь, останься он у нас сегодня.
Скидываю сапоги и шубку и на цыпочках прохожу в гостиную.
— Мышка… — шепчу, когда вижу милейшую картину, останавливаясь на пороге. Артем в полускрюченом состоянии, сложив руки на груди, спит на не таком уж и удобном диванчике в гостиной, а Майя пытается накинуть на мужчину плед. Теплый, махровый, с розовыми цветочками. Ее любимый.
— Тише, муся… — прикладывает пальчик к губкам мышка. Мой маленький зеленоглазый ангелочек в любимой пижаме, такая растрепанная и смешная. Кудрявые волосы забавно спутались, а глазки сонные хлопают ресничками.
— А ты почему не спишь?
— Я спала. Потом захотела пить, вышла из комнаты, а пуся спит…. — пожимает плечиками сама невозмутимость Майя. Присаживаюсь на коленки и обнимаю дочурку, приглаживая спадающие на глаза кудряшки.
— Пуся? — улыбаюсь такому странному прозвищу. Что это на нее нашло, вроде все эти дни звала Стельмаха дядя Артем.
— Ну, ты моя мамуля, — мышка тянет ладошки и гладит меня по волосам. От такого невинного жеста в груди разливается безграничная любовь.
— Так, и ты зовешь меня муся.
— Дядь Алтем — мой папуля, можно, я буду звать его пуся?
Папуля.
Она только что сказала: папуля. Сердце в груди перестает биться, скованное в тиски от нахлынувшего чувства щемящей нежности. Но эйфорию тут же перебивает страх. Неужели отец что-то ей наговорил? Неужели все не так просто, как я уже было решила?
— Мышка, откуда ты узнала? — глаза начинает щипать от подступающих слез.
— Мусь, ну я же умная девочка, — восклицает ребенок, — а еще я слышала, как ты Тасе говолила. Ты будешь меня лугать, да? — губки надулись, а я просто не знала, что сказать. Слова как-то все улетучились, превращаясь в розовые облачка.
— Иди ко мне, моя хорошая!
Притягиваю родную кровиночку к себе и целую в щечку. Моя девочка. Нет, наша. Наш маленький ангелочек.
— Не буду ругать, — шепчу на ушко дочурке и подхватываю на руки. Повторяем уже ежевечерний ритуал: пьем водичку, и я несу ее в спальню. Укладываю на большую кровать и накрываю мягким, теплым одеялом. Слышу, как завозился Арчи, подскакивая к "хозяйке" под бок, удобней устраивая свою пушистую попу.
— Я люблю тебя, малышка.
— У меня холоший папа, муся. Я не велю деду, — останавливает меня уже почти в пороге голос мышки.