С первого взгляда

Романова Галина Владимировна

Но, конечно же, она не пыталась ни о чем догадываться. Она все давно поняла. И зачем они здесь, и почему вдвоем, и почему Денис не вышел из машины. Все она видела через окно – эта красивая наглая дрянь. Успела подготовиться, губы даже накрасить и волосы причесать. Все по ходу сообразила, а сейчас она просто издевалась над ними.

Саша не выдержала. Нервы – они же не железные. И слишком дорогой ценой далось ей полугодовое самообладание и мудрость ее, провалилась бы она куда-нибудь вместе со сдержанностью.

Сколько же можно? И

плевать ей на все предостережения неверного супруга! О чем он ее просил? Не устраивать сцен? Так она…

Минут десять они кружили вокруг друг друга в дикой необузданной пляске, визжа и царапаясь, ругаясь и цепляясь за волосы, одежду. Влада не знала, что и делать и кого от кого оттаскивать. Наконец, не выдержав, метнулась в кухню, набрала воды в вазу для цветов, почему-то та стояла в центре стола пустая, бегом вернулась обратно в прихожую и вылила им на головы.

– Прекратите, бессовестные! – выпалила она, тяжело дыша. – Судьба человека под угрозой, а они тут драку устроили!

– Человека?! Кто говорит тут о человеке?! Денис засранец! – снова завопила Воробьева и попыталась достать Сашу ногой.

Влада не позволила. Она теперь стояла между ними и удерживала их на расстоянии вытянутых рук.

– При чем тут Денис? Речь идет об Антоне, – спохватилась она, когда Светлана повторила попытку ударить Сашу. – Его посадили, он под подозрением, а он ни в чем не виноват, вы это понимаете?!

– Плевать! Плевать мне на твоего Антона! Он такой же засранец!

– Нет, – возразила Влада, на всякий случай откатывая носком туфли вазу для цветов к стене, еще огреют друг друга ею, что тогда делать?

– Что нет? Что нет? Если он не засранец, чего ты тогда ему по лицу надавала у качелей, а?

Никакого лоска в ней теперь не осталось. Растрепанная, взъерошенная, с мокрыми волосами и в располосованном на плече платье. Помада смазана. Тушь растеклась по лицу грязными разводами то ли от злых слез, то ли тоже от воды. Саша выглядела не лучше.

Но на ее стороне была правда, и Влада ей сочувствовала.

– Я люблю его, – обронила она в полной тишине, нарушаемой лишь шумным дыханием соперниц. – И мне все равно, какой он. Я просто люблю его, и все. И я готова заплатить, если понадобится.

– Кому? За что?! – Пухлый кровоточащий рот Светланы пополз вбок.

То ли она пыталась ухмыльнуться, то ли не зареветь.

– За информацию, Света. Я могу заплатить за информацию. Вы же сказали Денису, что…

– Да идите вы все!

Все же не до ухмылок ей было, слезы пыталась сдержать. Всхлипнула и бегом в ванную. Влада попыталась ее удержать, но Света выпихнула ее и с силой захлопнула дверь, тут же ее заперев.

– Что делать, Сашка? Что делать?!

Влада сползла по стене, усаживаясь рядом с подругой на пол. Потрогала синяк у нее на скуле.

– Больно? Что вы тут устроили, сдурели, что ли?!

– Не знаю, что на меня накатило, – устало проговорила Саша, откинув голову назад. – Она такая… Наглая и…

красивая! Вот я и…

– Красивая! – вдруг громко фыркнула от двери в ванную Светлана, как-то вышла бесшумно, они даже не услышали. – Толку-то от той красоты! Он ведь все равно с тобой остался. А я… К чему только не прибегала, чтобы его удержать, все бесполезно. Как это тебе удалось, Александра?

– Что удалось? – Кряхтя и охая, Саша медленно поднялась по стене.

– Как удалось удержать его? Что ты делала? Какие такие секреты у тебя имеются?!

Светлана смотрела на нее теперь совсем по-человечески, не было ни вызова, ни агрессии в ее мечущихся глазах. Тоска и интерес и еще, быть может, зависть к той, что вдруг оказалась более удачливой, чем она.

– Ничего, – нехотя призналась Саша, потеснила ее от двери в ванную. – Дай умыться.

Та отступила безропотно. Смотрела на Сашу исподлобья, без конца хватаясь за порванное платье на плече.

– Ничего я не делала. Просто терпела и ждала. Ждала и терпела, – закончила Саша, наклоняясь над раковиной. – Нашла фотографию, которую ты подсунула для меня ему в штаны, и…

– И?! – подалась вперед Светлана.

Влада тут же перепугалась, охнула и поспешила удержать ее за подол платья. Странно, но Воробьева послушно притормозила.

– И стала ждать конца. И молчала. И ждала… Знаешь, как это страшно и больно?

Саша так резко повернулась к ней, что Светлана испуганно отпрянула и попятилась.

– Это очень страшно и больно каждый день ждать его звонка и думать, что он может быть последним. Прислушиваться к тому, что он делает в другой комнате, и догадываться, для чего он полез на антресоли. Уж не вещи ли собирает?! Ты знаешь, как это бывает, нет?! Это все равно что… Все равно что он умер!

Отпихнув ее от двери, Саша вышла из ванной и направилась в кухню. Безошибочно угадав, где у Воробьевой может быть выпивка, достала бутылку коньяка и отхлебнула прямо из горлышка. Потом выглянула в окно, увидела Дениса, послушно поджидавшего их в машине на стоянке. И усмехнулась.

А ведь в самом деле он для нее почти умер. И ей теперь как-то надо научиться любить его заново. Не так, как когда-то, а совсем иначе. Как после воскрешения. Станет ли он оттого дороже для нее – еще вопрос…

– Александра, – позвала ее Воробьева, остановившись в метре за ее спиной.

Саша оглянулась. Истерзанная ее ревностью, красота женщины поблекла, взгляд больше не казался надменным, скорее затравленным. Она ведь проиграла? Да, получается так. Приз достался сильнейшему, то есть ей. Она проявила чудеса выдержки, понимания, терпения и выиграла. Что-то вот только радости-то от этого нет никакой. Ничего, кроме горечи и пустоты.

– Ты прости меня, – вдруг выпалила Светлана. Она опустила голову. – Прости. Когда тебе хорошо, не задумываешься, что в этот момент может быть кому-то плохо. Счастье эгоистично. Даже такое быстротечное, как у меня. Прости…